— И тогда мы мигом подлатаем мисс Перозвон, — сказал Жилли. — Она должна быть в состоянии улететь обратно в лес со своими пожарчиками в первый день весны… который наступит совсем скоро, — добавил Жилли грубым голосом. — Я буду рад спасти свои волосы от маленьких неприятностей.
Один из спрайтов пролетел мимо меня, ласково коснувшись щеки кончиками своих крылышек, а потом приземлилась на плечо Жилли.
— Мы, неприятности, премного благодарны за ваш кров, Гилли Ду15, защитник всех раненных и потерянных, — пропела она. — Ты заботишься о созданиях леса и всех, кто заплутал в нём, с незапамятных времен. Если ты устанешь служить своей смертной хозяйке, у тебя будет почётное место среди нас.
Зеленые глаза Жилли стали большими и яркими, затем он нахмурился, вытер сказочную пыль с лица и отрывисто кивнул спрайту. Подняв взгляд, он поймал мой взгляд. Должно быть, он увидел полосу пыльцы на моей щеке и понял, что я услышала слова спрайта.
Жилли не был человеком. Он был Гилли Ду — древний хранитель леса и всех, кто заблудился в нём. Но как ему удалось прийти к тому, что он стал жить в стенах Блитвуда? И кто из Ордена знал, кем он был? Это была тайна, которую я не могла разгадать, но если бы я попыталась, я понимала, что могу причинить вред Жилли — и пока я наблюдала, как он ухаживает за спрайтами, я поняла, что никогда не смогу это сделать.
ГЛАВА 32
На следующий день после завтрака несложно было удостовериться, что Сара и мисс Фрост находились в стороне от событий, между тем как Дейзи занималась кражей образца. С моей стороны всего-навсего достаточно было предложить помочь отнести поднос, молча лишь одними губами произнеся, что у меня есть послание, которое она могла бы доставить.
— Ещё одно, так скоро! — подметила она, когда я передала ей запечатанную записку для Рэйвена, которую я написала прошлой ночью. — Не боишься, что будешь выглядеть… чрезмерно нетерпеливой?
Я покраснела от этой мысли, но ответила:
— Он не будет возражать. У меня важные для него новости.
— Правда? — спросила Сара. — Ты придумала план как встретиться?
— Д-да, — с заиканием выговорила я, всё-таки я не любила лгать Саре.
Мне пришлось написать Рэйвену. Надо было сообщить ему, что в подземелье притаились «сумерки». Я понятия не имела, как тайно провести Рэйвена в Блитвуд. В конце концов, он был немного больше сияющего спрайта.
Но так уж получилось, что Рэйвен сделал мою ложь истиной. В тот же самый день он написал ответ (Сара передала мне записку в обед), что у него есть план, как попасть в Блитвуд на следующей неделе в первый день весны.
«Продержись до той поры, — написал он. «Сумерки» извлекают самое худшее из людей. Следи внимательно за своими друзьями на признаки странного поведения».
Странное поведение? Подобное тому, что Хелен становилась все более скрытной в отношении её писем из дома, или что Натан замуровал себя на своём месте, на окне в библиотеке, как жертва в рассказе мистера По «Бочонок амонтильядо»? По-видимому, в Блитвуде не было ничего, кроме как странного поведения в последнюю неделю зимы — во время которой лил ледяной дождь, превратив снег в жижу — как будто перспектива освобождения заставила рабство зимы выглядеть ещё более невыносимым.
— Да, — сказал Жилли, когда я упомянула ему об этом. — Это самое опасное время зимы, когда запах весеннего рассвета будоражит кровь. Даже спрайты вырывают друг другу волосы.
Я стала свидетелем, как мисс Шарп сорвалась на мистера Беллоуз за то, что тот принёс ей фиалки; Беатрис сделала выговор Долорес за то, что та была «болтуньей», а Альфреда Дрисколл отказалась принести Джорджиане чашку чая и сказала ей, что она не была «её прислугой». Джорджиана отомстила, начав распускать слухи, что мать Альфреды была дочерью торговца, а вовсе не одного из Первой Сотни. Я поймала себя на том, что позлорадствовала, подумав, что как минимум кто-то ещё ощутил вкус терапии Джорджианы, но затем почувствовала себя виноватой, когда обнаружила плачущую Альфреду в том же самом чулане, где я несколько недель назад застала Шарлотту.
Что касается Диан, они казались необычно сдержанными и свирепыми. В один из вечеров на ужине Берти пошла забрать тарелку со стола Диан и Андалусия Бомон отняла у неё тарелку, запустив свои ногти настолько глубоко в руку Берти, что пришлось вызывать Жилли, чтобы заставить её сбросить свою хватку.