Она повернулась ко мне и дёрнула одним глазом таким необычным образом, что я подумала, что ей что-то попало, но затем поняла, что она подмигивает мне.
— О да, книга! Мисс Шарп будет разочарована, если я забуду её!
Когда я поднялась, чтобы проследовать за мисс Эмми в библиотеку, Рэйвен официально поклонился и спросил мисс Эмми, не нужна ли ей помощь в извлечении книги.
— Я очень хорош в доставании книг с верхних полок, — добавил он озорно.
— О нет, нет! — защебетала мисс Эмми, её руки развевались, как взволнованные птицы. — Вы подождите здесь. Мы только на минутку.
Как только мы оказались в библиотеке — уютном восьмиугольном помещении с большим количеством горшков фиалок, старинных часов и статуэток — их было больше, чем книг — мисс Эмми призналась, что не было никакой книги.
— Это была уловка, которую я придумала, чтобы оказаться с тобой наедине. Я чувствую себя ужасно, обманывая этого милого молодого человека.
— Уверена, вы не поступили бы так, если бы это не было столь важно. У вас есть что-то, что поможет мне контролировать колокола?
Я осмотрела книжные полки, задаваясь вопросом, могла ли "Порочность Ангелов" быть здесь, среди фикусов и фарфоровых пастушек. Но вместо книги, из своего кармана мисс Эмми достала карманные часы.
— Мой отец сделал их для меня, — сказала она, стиснув часы в пухлой ладони.
На золотом корпусе был выгравирован дизайн, окружавший небольшой, покрытый эмалью циферблат. В верхней части циферблата расположились два колокольчика. Две фигуры стояли по обе стороны этих колокольчиков — женщина и мужчина с крыльями. Каждый из них держал небольшой молоток, возведенный над колоколами. Когда Эммалайн нажала на кнопку в верхней части часов, две фигуры ударили по колокольчикам, создав тихую, звенящую мелодию. Знакомую мелодию. Это был тот же мотив, который отбивали колокола Блитвуда, когда я впервые услышала его.
— Это автоматические часы с репетиром, — сказала Эммалайн. — Мой отец запрограммировал их играть определённые защитные мелодии, а также повторять любую мелодию, что была в моей голове, так чтобы я могла научиться, как заставлять колокола в голове подчиняться моей воле.
— И вы научились это делать? — спросила я.
Мисс Эмми улыбнулась.
— Я научилась замедлять низкий колокольный звон — который сигнализирует об опасности — чтобы успокоить себя и других. Это творит чудеса с Тедди, когда он становится взволнованным. Но я так никогда и не смогла услышать больше, чем один единственный звон. Папа говорил, что где-то была книга, которая объяснила бы мне как это сделать.
— "Порочность Ангелов"?
— Да, она самая. Он искал её везде, но так и не нашёл.
— Возможно, я нашла копию, — я рассказала ей о мистере Фарнсуорте.
— Ох, папа был хорошим другом мистера Фарнсуорта. Они вместе искали книгу. Может он нашёл её. А ты тем временем возьми это, — она вложила часы в мою руку.
— Но это же подарок вашего отца! — вскрикнула я. — Я не могу.
— Он захотел бы, чтобы они были у тебя.
— Но разве они не нужны вам?
Она покачала головой, её локоны задрожали.
— Ох, нет, я запомнила эту мелодию, и теперь, когда Рэймонд починил часы в доме, они напоминают мне её, — она вытерла слезу с глаза. — Тебе это нужно больше, чем мне.
Она сжала мою ладонь, сомкнув её вокруг гладких золотых часов. Я почувствовала, как они тикают, подобно биению птичьего сердца.
— Спасибо, — сказала я мисс Эмми. — Обещаю быть с ним аккуратной.
— Просто береги себя... о, и кстати...
Она вынула книгу с полки. Это было руководство по выращиванию фиалок.
— Зачем это?
— Да ведь это же наше алиби! — сказала она, попытавшись ещё раз мне подмигнуть. — Чтобы мистер Корбин не посчитал, что мы его обманули.
— Как умно с вашей стороны, — сказала я, улыбнувшись от мысли, что мисс Эмми полагала, что она обманывает Рэйвена.
Она развернулась, чтобы уйти, но вспомнила ещё об одном вопросе.
— Вы сказали, что научились слышать один единственный звон? Который?
— Ох, звон колокола Меропы, — ответила она, покраснев. — Но я не вызывала его. Он сам звал меня, — понизив голос, она прошептала, — этот колокол звонит, когда ты влюбляешься.
* * *
Рэйвен вёл меня по Ливингстон Стрит, я крепко ухватилась рукой за его локоть, словно он был моим женихом, провожающим меня домой с воскресного церковного пикника, улыбаясь и поднимая шляпу хорошим горожанам Райнбека. Моё сердце трепетало в груди, как пойманная птица. Что, если крылья Рэйвена внезапно высвободятся из его твидового пиджака? Что тогда обо мне подумают эти хорошие горожане?
— Как ты это делаешь? — спросила я тихо.
— Делаю что?
— Играешь так... убедительно. Ты полностью одурачил семью Шарп.
Он засмеялся.
— Они милые, доверчивые люди. Почему они не должны были поверить в то, за кого я себя выдаю?
— Но Эммалайн колокольный ребенок. Не должна ли... она почувствовать, что с тобой что-то не так?
Мускулы его руки напряглись под моей рукой.
— Что-то не так? — повторил он, и я услышала гнев в его голосе.
— Я подразумевала совсем не это. Я имела в виду совсем другое.
— Колокольный ребёнок чувствует опасность. Если бы я хотел нанести какой-либо вред семье Шарп — чего я не хочу — Эмми почувствовала бы это. Что насчёт тебя? Что ты чувствуешь рядом со мной сейчас?
Беззаботность? Волнение? Лёгкость? Вот, что пришло мне в голову в качестве возможных ответов, но вместо этого я чопорно ответила:
— Я чувствую себя запутавшейся. Я хочу сказать, — начала добавлять я, когда он, вскинув бровь, посмотрел на меня, — я не понимаю, что ты делаешь в доме Шарпов, притворившись учеником часовщика.
— Я подмастерье часовщика, — огрызнулся он. — Я подписал документы с мистером Хамфри на год обучения после того, как продемонстрировал ему свои познания. Понимаешь, я какое-то время готовился. Мне нравится возиться с часами и у меня это хорошо получается. Так почему же у меня не может быть работы как у кого-то другого? Думаешь, что хочу прожить на дереве всю оставшуюся жизнь?
Я посмотрела на него, открыв рот. Мы добрались до угла главной улицы и остановились, чтобы пропустить трамвай. Рэйвен смотрел на транспортное движение так, будто хотел перелететь его.
— Но ты... — я понизила голос после его предупреждающего взгляда. — Дарклинг. Ты можешь переносить души через миры. Ты можешь летать! Почему ты хочешь жить обычной жизнью?
Он смотрел на меня какое-то время, взгляд этих тёмных глаз лег на меня, прикоснувшись нежно, подобно бархату. Его рука, тем не менее, под кончиками моих пальцев была тверда как сталь и, когда он сжал челюсти, я увидела вены на его напрягшейся шее. Я чувствовала пульсацию мышц от руки до спины. Он с трудом сдерживал себя, не давая крыльям прорваться через пиджак и развернуться. В нём было так много накопленной энергии, что я прочувствовать её, она была подобна волнам сильного жара в душный день. Когда пульсация прошла, он тихо вздохнул.