- Мама, - Глеб потянулся к ней, но сильные руки его оттолкнули, и он упал, больно ударившись затылком о землю.
- Пошел отсюда, - это один из мужиков, заметив мальчишку, отпихнул его от телеги. – Нечего здесь крутиться.
- Это ее сын, - конюх подошел к Глебу, помогая ему подняться.
- Тем более, проваливай, - злобно сверкнув глазами, здоровяк занял место на телеге рядом с товарищем. - Суке и смерть собачья. Пойдешь следом, кнутом огрею – показав Глебу зажатую в кулаке плеть, пригрозил он.
Глеб не пошел, он остался стоять, провожая пристальным взглядом телегу. В тот самый момент, когда ему не дали проститься с самым родным на свете человеком, и поселилась в его сердце пустота. Этим же вечером из обрывков разговоров он узнал, что ночью перебравший самогона заезжий торговец постоялого двора убил шлюху. Дело замяли, постоялец заплатил трактирщику откупные, и тело по-быстрому прикопали за городом.
Через несколько лет, Призрак поквитался со здоровяком, поднявшим на него руку. Его труп даже не пришлось хоронить. Дикие обычно не оставляют следов. Он выследил своего обидчика, а затем, оглушив его, вывез в лес, где привязал к дереву. Призрак остался глух к мольбам и увещеваниям жертвы, и не став ничего объяснять, молча покинул пускавшего сопли здоровяка. Он отъехал от леса недалеко, и предсмертные крики жертвы еще долго разносились над округой, заставляя притаиться все живое.
Прикрыв заслонкой горнило, Рада повернулась, наконец, заметив Призрака. Она внимательно на него посмотрела, а он сделал шаг в ее сторону.
- Выглядишь неважно, ты спал? - девушка нахмурилась, наблюдая за Призраком и готовая в любой момент броситься ему на помощь.
- Спал, немного, - произнес он, осознанно скрывая от нее, что за всю ночь не сомкнул глаз. Лишь поравнявшись с девушкой, Призрак замер, и Раде пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть ему в лицо. Рваный вздох вырвался из ее груди. Он постоянно приводил ее в замешательство откровенным взглядом своих глаз. В них, обжигая лютым холодом, бушевала стужа зимних ветров. Только ей было совсем не холодно, а наоборот, волна удушающего жара накатывала всякий раз, когда он находился рядом. Ведь совсем еще мальчишка, а ведет себя дерзко и самоуверенно.
- Мне бы умыться, - криво усмехнулся Призрак, чем опять вызвал смущение у Рады.
- Да, конечно, - с готовностью откликнулась девушка. – Сейчас посмотрю, вода должно быть нагрелась.
- Я умываюсь холодной водой, - остановил ее Призрак. – Проводишь во двор?
Парень отступил, пропуская Раду вперед. Накинув на плечи пуховый платок, девушка выскользнула за дверь. Призрак последовал за ней, оказавшись в полумраке сеней. Привычным взглядом он тут же, выхватил ряды полок, заставленные горшками и различной хозяйственной утварью, углы занимали пузатые кадушки.
Очутившись на крыльце, Призрак поднял лицо к небу, делая вдох полной грудью. Свежий воздух кружил голову запахами набухших почек на деревьях и молодой травы. За время его болезни, земля полностью пробудилась ото сна и зелеными ростками тянулась к солнцу. Буйством красок расцвела весна. Щебетом птиц она пела песню жизни, и ковер из ярких первоцветов сопровождал каждый ее шаг.
Умиротворение Призрака прервал резкий лай собаки. Из будки возле ворот выскочила рыжая псина и с грозным рычанием кинулась в сторону чужака. Цепь натянулась, останавливая собаку, и с передавленного ошейником горла теперь вырывалось утробное рычание.
Рада легко сбежала по ступенькам и приблизилась к собаке.
- Тише, Рыж, - присев возле него на корточки, она обхватила голову пса руками, и принялась мягко поглаживать его по рыжей шерсти. – Успокойся, Глеб свой, - ласково увещевала животное девушка.
- Глеб, подойди. Дай ему тебя обнюхать, - удерживая пса, Рада подозвала Призрака к себе.
Парень нехотя подошел к псине и протянул ей руку. Мокрый нос скользнул по его коже, неспеша изучая и запоминая запах. Призрак недолюбливал собак, и сейчас старался ничем не выказать свою неприязнь. В прошлом они доставили ему немало неприятностей. Между бродягами и стаями диких псов шла настоящая борьба за выживание. И те и другие насмерть сражались за объедки с харчевен и постоялых дворов. Охваченная голодом, собачья свора с легкостью могла разорвать. Зубы дворняг разрезали плоть не хуже острых клинков. И как напоминание о тех временах, у парня осталась пара застарелых шрамов.