Призрак не стал испытывать судьбу и, вытянув из тела мертвеца стрелу, поспешил ретироваться из дубравы. В любой момент он ожидал нападения и, только выбравшись из чащи, он утер пот и свободно вздохнул.
Олежа по-своему расценил молчание Призрака. Парнишка совсем молодой, а пережить ему пришлось многое: и нападение диких, и смерть близких. Понятно, почему он интересуется поганым племенем: неизвестно во что другой раз может обернуться встреча с ними.
- Места у нас спокойные и врагов нет, - решил он подбодрить новичка. – В дозоре разве что на обоз, какой нарвешься или на охотников из соседних Озерцов. По большой части - тишь да благодать.
Так незаметно за разговором, всадники въехали в лес, оказавшись под тенью раскидистых сосен. Здесь было прохладно, и горьковатый запах хвои растворялся в аромате дикого шиповника. Лошади, как и люди, уставшие от жары, заметно оживились в полумраке векового бора. Ракита уверенно выбирал дорогу и вскоре развесистые сосны уступили место редкому ельнику и белоствольным березкам. Коренастый стережник, с которым новичок еще не успел познакомиться, отделился от всадников, но на него никто не обратил внимание. Призрак последним проехал тот пятак, где темно-зеленые ели сомкнули свои ветви за кряжистой фигурой воина.
Лес между тем жил своей размеренной жизнью, не обращая никого внимания на вторгшихся в его владения людей. Где-то в верхушках деревьев закуковала кукушка, и тут же перебивая ее, залился залихватской трелью зяблик. Пригнулась густая трава, и длинное юркое тело хорька скрылось в норе под старой суковатой корягой. Все подмечал и запоминал Призрак: и огромный муравейник, перерезавший путь всадникам, и пересохшую канаву за просекой, похожую на лицо старухи, испрощенное глубокими морщинами.
Незаметно отряд выехал на широкую, окруженную молоденькими осинками поляну. Вытоптанная трава и кострище с вкопанными в землю по бокам двумя рогатинами указывало на то, что здесь часто устраивают привалы. И этот раз не стал исключением. Ракита спрыгнул на землю, и следом за ним спешились остальные всадники.
- Санёк, набери хвороста, - отдал приказ командир, - а ты, Олежа, вместе с новичком, принесете воды и напоите лошадей.
Взяв под узды Ветра и кобылку Ракиты, Призрак отправился вслед за Олежей. Буквально через десяток шагов потянуло свежестью и послышалось тихое журчание воды. Скоро его глазам предстал бьющий из-под земли родник. Тонкая струйка подземного ключа, стекая по гладким камням, дальше перерастала в неглубокий, но быстроводный ручей. Оставив лошадей, и отбросив в сторону шлем, Олежа пригнулся к воде, делая быстрые жадные глотки. Напившись, он, сунул голову под струю воды.
- Хороша, - поднимая вокруг себя брызги, фыркнул стережник, - нигде такой вкусной водицы не пил! – И ты остудись, - обратился он к Призраку, - вода в этом ключе чудодейственная, на ноги поставить может, и вкуса необыкновенного – раз попробуешь, и уже никогда не забудешь.
Призрака уговаривать долго не пришлось, и как до этого Олежа, скинув шлем, он припал к роднику. Сделав несколько глотков, он почувствовал, как зубы и нутро обожгло холодом. Слишком студеной оказалась вода в источнике.
Пока новичок умывался, Олежа провел лошадей дальше по течению, где в береге ручья была выемка, в котором образовался тихий затон. Животные склонили морды к заводе, а Призрак, умывшись, помог Олежи наполнить бурдюки ключевой водой.
Хорошее место, спокойное. Благодать и умиротворение царили кругом. Оставив лошадей щипать траву под тенью деревьев, стережники вернулись на поляну. Здесь во всю уже полыхал костер и под веселый треск поленьев Ракита с Саньком разделывали заячьи тушки.