С возвышенности хорошо просматривалась округа: извилистый хвост реки, обнимающий березовую рощу и заливной луг, с выросшими за утро «муравейниками» из хвороста и поленьев – будущими кострами. Стережники постарались и вскоре такой же «муравейник» возвышался над ямой на капище. Потянулся люд верховский в ярких праздничных одеждах к Святилищу, наполнив его оживленным гомоном. Был здесь и Медведь, вместе с отцом он стоял в первых рядах. Крупное телосложение и высокий рост выделяли его фигуру из толпы. Рубаха свободного кроя не скрывала ширины мужских плеч и мышц, бугрившихся под тонкой тканью.
Вдруг все голоса смолкли и толпа расступилась. В полной тишине под внимательными взглядами людей величаво ступал Беловод. Опираясь на гладкий, отполированный временем посох, он приблизился к алтарю. Поклонившись поочередно каждому идолу, шаман взвел руки к небу и громко заговорил:
- Пресветлые отцы, создатели всего сущего, слава Вам!
- Слава! – подхватила вслед за Беловодом толпа.
- Мы дети Ваши, взываем к милости Вашей, просим защиты и покровительства. Податели благ и богатств, пусть труд наш праведный будет оценен по заслугам. Пусть урожай будет обильным, скотина не хворает и дает приплод, пусть дела честные прибыли увеличивают, ибо мы есть плоть Ваша, и в мире со всеми и по правде живем.
Голос шамана оборвался, но он по-прежнему не шевелился, оставаясь стоять с поднятыми руками. Молчали люди, и даже их дыхание не нарушало тишины замершей природы. На глазах Призрака творилось таинство, и он тоже проникся благоговением, ощутив трепет в груди. В воздухе повисло ожидание, толпа не просто так притихла. И вдруг, далекий, совсем еще слабый раскат грома, разнесся над округой.
- Боги заговорили, - радостно загудели люди.
Ритуал продолжался: в руке Беловода сверкнуло тонкое лезвие ножа. Шагнув к барану, он коротким выверенным движением рассек ему шею. Тугая струя крови ударила из раны, и шаман подставил под нее чашу, не давая ни одной драгоценной капле пролиться на землю.
- Этот дар Вам, Великие, - вновь обратился к богам Беловод, - пусть священный огонь станет проводником.
Беловод нашел глазами Олежу, и коротко ему кивнул. Стережник стоял возле кострища и по знаку шамана принялся разводить огонь. Растопка вспыхнула, и искры пламени взмыли вверх.
Шаман, шепча только ему ведомые заклинания, начал медленно выливать жертвенную кровь в разгоревшийся костер. Зашипел огонь радостно, ликовали боги, и языки пламени с жадностью слизывали щедрое подношение. За черным окоёмом вспыхнула зарница, сытой улыбкой осветив сумеречный небосвод. Беловод удовлетворенно кивнул, обращаясь к народу.
- Явили Всевышние нам свою благодать, всякий ощутит ее в своем сердце. Первая кружка браги и чарка самогона сегодня их. Пусть пылают этой ночью костры ярко, пусть боги придут на пиршество не гостями, а хозяевами!
От священного пламени на капище зажгли остальные костры. Вскоре озарился берег реки ярким светом, загорелись повсюду огни, и дым густым молоком разлился над водой. Прямо на траве женщины расстилали широкие холстины и расставляли на них из принесенных корзин снедь, бутылки с самогоном и сладкими ягодными наливками. Мужчины прикатили бочки с брагой. На двух центральных самых больших кострищах жарились туши добытой вчера дичины. Играла музыка, отовсюду звучал смех и веселые голоса. Люди разделились на небольшие группы, и расселись вокруг холстин с угощением. Где-то среди них была и Рада. Призрак же оказался в компании Олежи, Санька и еще с полдюжины молодых стережников не обремененных семейными узами. Неподалеку от них примостился Векша со своей семьей, и Радим с женой с сыном. Призрак напрягся, и даже выпитая кружка ядреной браги не помогла расслабиться. Тяжелый взгляд Медведя бил в затылок, отдаваясь мелкой дрожью в хребет. Он не мог отделаться от чувства давления, словно железные оковы сжимались вокруг его тела.
Призрак не заметил, как его кружка вновь наполнилась хмельным напитком. Осушив ее до дна, он откусил кусок от пирога, чтобы перебить вкус горечи во рту. В голове слегка зашумело, и приятное тепло разлилось по венам. Празднество набирало обороты.