Музыканты заиграли легкую веселую мелодию. Самые захмелевшие мужики не выдержали и пустились в пляс. Со стороны их движения выглядели нелепыми и забавными, но, несмотря на это танцорам хлопали, подбадривая их громкими криками. Призрак не выдержал и рассмеялся вслед за товарищами, когда Крапива не удержал равновесия и покатился на землю, потащив вместе с собой Змитрока. Развернулась потеха: горе танцоры отчаянно цеплялись друг за друга в попытке подняться, но всякий раз терпели неудачу. В конце концов, пришлось женам прийти на выручку мужьям и лишь с их помощью они, наконец, приняли стоячее положение.
Из-за шума, Призрак не сразу разобрал, что музыка перетекла в более тихое и спокойное русло. Место бубну и дуде, уступили нежные звуки свирели, в которые подобно щебету лесной птицы, вплелась трель рожка. Притихли голоса, и Призрак отчетливо услышал шепот Олежи:
- Сейчас начнется самое интересное. Слетятся белые лебедушки на бережок, обернуться девами прекрасными, разбегутся по лесочку темному. А в лесу неспокойно: притаились волки серые за кустами, поджидают девушек беспечных, чтоб унести в чащу дремучую, дебри непроходимые.
В словах стережника не было смысла, но переспросить у Олежи, что они значат, Призрак не успел, на поляну белоснежными птицами выплыли девушки. Они были в длинных беленых рубахах с нарядной вышивкой по краям, их головы венчали пышные венки, а по стройным спинам мягкими локонами струились волосы. Девушки разделились на два хоровода: с внешним и внутренним кругами. Затянув тягучую песню, девичьи фигуры закружились в противоположные друг от друга стороны, словно сплетая диковинный узор.
Отставала лебедушка,
Да отставала лебедь белая,
Прочь от стада лебединого.
Приставала лебедушка,
Да приставала лебедь белая,
К бережку пологому –
звонко пели девушки. Призрак завороженно за ними наблюдал. Свет от костров не давал достаточного освещения, и ему не удавалось рассмотреть их лиц. Внезапно жуткий раскат грома прокатился над окрестностями, и вслед за ним яркая вспышка молнии прорезала небосвод. На короткий миг стало светло как днем, и Призрак узнал в одной из девушек Раду. Расплавленное золото волос обрамляло ее тонкий стан, а на пухлых губах играла легкая улыбка. Волна жара затопила все существо Призрака, и дыхание замерло в груди. Серые глаза с поволокой, как у зверя, цепко держали ее на прицеле, а она посмотрела только раз, и от ее взгляда по телу растеклось пламя.
Призрак обернулся. Медведь тоже следил за Радой. Он разглядывал ее открыто, не таясь, и в глазах мужчины горела дикая откровенная похоть.
Обернулась лебедушка,
Да обернулась лебедь белая,
Девою прекрасною.
Поманила свет-девицу,
Да поманила деву красную,
Дубравушка тенистая.
Поджидала свет-девицу,
Да поджидала деву красную,
Там беда нежданная.
Вихрем яростным,
Да тьмой бесплотною,
Волк свет-девицу утащил.
Хороводы распались, и девушки с криками бросились бежать в березовую рощу. Парни подскочили со своих мест и кинулись вслед за ними. Девушки разбежались врассыпную, и в непроглядной темноте ночи среди деревьев их неясные очертания можно было разобрать лишь по белым одеждам.
Призрак действовал на инстинктах. Он мчался по ночному лесу, держа в прицеле глаз только одну фигуру. Исчезли голоса и шум празднества, остались в стороне другие пары. В заряженном надвигающейся грозой воздухе отчетливо слышались звуки погони и свистящее дыхание преследователя. Медведь бежал почти вровень с Призраком, наступая ему буквально на пятки.
Рада оглянулась. Ее догоняли. Дикой ланью девушка неслась вперед, спасаясь от охотников. В отчаянье она свернула к бурелому, где прошлогодний ураган повалил несколько деревьев. Раскидистые корни упавших берез создавали плотный шатер, туда-то девушка и нырнула. Продираясь сквозь коряги, цепляясь за сухие ветки, она присела, вслушиваясь в окружающий лес. Тишина непроницаемым коконом окутала Раду, и стук собственного сердца заглушал остальные звуки. Кажется, опасность миновала. Превозмогая страх, она выбралась из временного укрытия, и в тоже мгновение оказалась крепко прижатой к чужому телу, а широкая ладонь ей зажала рот. Рада задергалась, пытаясь вырваться, но жаркий шепот обжег ее ухо: