- Быстро успокоились, - не повышая голоса, осадил молодчиков Ракита. – Другого времени не нашли для выяснения отношений? А, ты Санёк, следи за языком. По-твоему мы все здесь ничего не делаем и за просто так едим людской хлеб?
- Да, я не это имел в виду, - стушевался стережник. – Я хотел сказать, что Олеже никогда не стать зятем Деркача.
- Почем ты знаешь? – вновь стал заводиться притихший товарищ.
- Хватит! - прикрикнул командир. – Разбираться дома будете. Санёк ставь котелок.
Стережники усердно работали ложками, и на привале повисла тишина. Но стоило им выдвинуться в дорогу, как Олежа поравнялся с Призраком. Лицо стережника выглядело напряженным, и над бровями пролегла глубокая складка. Балагур и весельчак Олежа, сегодня был на удивление молчалив.
- Что, все так плохо? – спросил у него Призрак.
Тяжелый вздох был ему ответом. Олежа опустил голову, будто собираясь с мыслями, а потом стал говорить быстро и горячо, словно пытаясь убедить собеседника в своей правоте.
- Яся меня любит, и я ее, очень. Деркач, конечно, не последний мужик в Верховье, но и я не лыком шит. Пройдут по осени отроки посвящение в воины, и Радим меня поставит командиром пятерки. Вот, тебе и уважение, и почет. Да и за плугом я не один раз ходил, и косу знаю как в руках держать.
- А, если и после этого Деркач не отдаст за тебя дочку?
- Тогда, умыкну, - воскликнул Олежа. – Коли нет другого выхода, значит приведу Ясю в свой дом без выкупа и разрешения родичей. Если будет наш союз угоден богам, то благословят они нас на жизнь долгую и счастливую, и потомством многочисленным. Только, ты, Глеб не проболтайся никому. Это ж крайняя мера, сам понимаешь.
- Я-то не проговорюсь, можешь быть уверен - заверил стережника Призрак, - но и ты будь осторожен, поменьше распространяйся о своих планах. Что ведомо одному, то ведомо всем.
- Спасибо, что выслушал. Как знал, кому душу излить. Как у тебя с Радой? – неожиданно поинтересовался стережник.
К столь доверительной беседе Призрак был не готов. Одно дело выслушать признание, другое – самому открыть сокровенные мысли. Растолковав его молчание по-своему, Олежа понизив голос, произнес.
- Ты не думай, я бабским сплетням не верю. Только люди судачат, что ты с Радой как муж с женой живешь.
- Пусть судачат, мне ни до кого нет дела, - Призрак прямо посмотрел в глаза Олеже.
- И я о том же, поговорят и перестанут. Повод для сплетен всегда найдется.
Вскоре стало не до разговоров: дорога сузилась в тропу, и всадники перестроились друг за другом. Теперь поехали быстрее. Призрак и сам не понял, что его насторожило. Все также ветер гулял среди густых крон, гулким шепотом разгоняя лесную тишину, гудели комары, кружившие над людьми и лошадями. И только крики птиц стали редкими и тревожными. Призрак осмотрелся. Ничего. По телу прошла крупная дрожь, а чутье вопило об опасности.
- Засада! - закричал Призрак.
Отряд резко остановился, в руках стережников оказались мечи. Вращаясь на месте, воины высматривали невидимых врагов. Вокруг оставалось по-прежнему спокойно, и лишь лошади недовольно ржали из-за вынужденной остановки.
- Тебе, что-то парень, привиделось, – опуская оружие, нервно хохотнул Сыч. – Нет тут никого. Если это шутка, то неудачная.
- Тихо, - не обращая на растерянные лица стережников внимания, Призрак вглядывался в лесную чащу, напряженно прислушиваясь к каждому шороху. Натянутое как струна тело среагировало первым. Уклонившись, от летящего копья, Призрак метнул нож в чужака. Оседая, он оказался под копытами Ворона, а его место заняли другие налетчики. Истошно вопя, они бросались на стережников, пытаясь своим видом вселить в них страх. Размахивая дубинками и самодельными топорами, дети леса - дикие, норовились дотянуться до воинов, чтобы сбить их с лошадей.
Ракита последовал примеру Призрака, и разил налетчиков из лука. Их трупы усеивали землю, но дикие наседали со всех сторон. Спотыкаясь о тела поверженных собратьев, они рвались к всадникам, скалясь и рыча подобно зверям. Сквозь шум боя, Призрак расслышал крик боли. Повернув голову, он увидел побелевшего Санька. Его левая рука повисла плетью, как только в седле удержался. В миг, оценив обстановку, стережники взяли раненного товарища в кольцо, продолжая отбиваться от проклятого племени. Тул со стрелами давно опустел, и Призрак рубил врагов мечом. Вынимая клинок из груди очередной жертвы, он качнулся. Силы убывали, дыхание сбилось, пот застилал лицо, разъедая глаза. Сердце словно кузнечный молот колотило по наковальне, отчего в ушах стоял гул, поэтому он не сразу разобрал голос командира.