Призрак не смел больше пользоваться гостеприимством хозяев, и под облегченный вздох Ружины, на закате он покинул хутор. Юноша специально дождался вечера. Под покровом сумерек намного легче скрыться и затеряться. Рядом рос лес, и он направился туда. На опушке березняка от дерева отделился силуэт, и двинулся Призраку на встречу. Ленька, верховский конюх, вызвался стать ему проводником к заимке Медведя.
- Пойдем, - коротко бросил парнишка и повел старшего товарища невидимой глазу в ночной мгле извилистой тропкой.
Ночь выдалась тихой, и лишь уханье филина и хруст веток под ногами, нарушали лесной покой. Невзирая на темноту, Ленька шел уверенно, обходя кусты и корни, поднятых буреломами деревьев. Небосвод, словно нарядное покрывало, вышитое искусной мастерицей, переливался звездами, но свет их почти не проникал сквозь густые кроны деревьев, а в гущаке мрак был непроглядным, с вплетением запаха сырой хвои и травы. Путники шли долго, и Призрак беспокоился, как бы утро не опередило ночь. Наконец, прорвавшись сквозь непроходимую чащу, они выбрались на поляну. Здесь было светлее, и взору Призрака предстала лесная избушка. Она стояла в окружении великанов-дубов, и, наверное, из-за этого казалась щуплой и низкой. Маленькие окошки, затворенные ставнями, почти упирались в землю, а покосившаяся крыша поросла островками мха.
Ленька указал глазами на заимку, прошептав одними губами «Пришли». Призрак кивнул, а паренек ступил назад в лесной сумрак. Они заранее условились, что как только Ленька проведет его к жилищу Медведя, то сразу же отправиться домой. До рассвета ему надо оказаться в Верховье. Никто не снимал с него обязанности по уходу за лошадьми, и не явись мальчишка на службу, это вызвало бы подозрения.
Оставшись в одиночестве, Призрак принялся выбирать место для укрытия. Заросли высокого папоротника, окаймлявшего лесную лужайку, стали идеальным для него прибежищем. Пригнувшись, он осторожно залег в их гуще, чтоб ненароком не примять и не оставить следов. Потекли часы ожидания, в течение которых он слушал возню белок в высоких кронах, стрекотание кузнечиков, плач старых деревьев. Ночь медленно растворялась в рассвете, и лес наполнился многоголосым птичьим хором. Скрипнула дверь избушки, и на крыльцо ступил Медведь. Призраку хорошо была видна его крепкая широкая фигура, взлохмаченные после сна волосы и борода, и глаза цепкие, внимательные. Перемахнув через ступеньки, он легкой поступью направился к поленнице с дровами. Набрав полную охапку дров, хозяин вернулся в дом. Скоро из трубы потянулся белый дымок. И вновь жалобно застонали расшатанные ступеньки. На этот раз Медведь прошел в нескольких шага от него с ведром в руке. Призрак замер словно волк в засаде, выслеживающий жертву. Мужчина быстро вернулся с водой, опять скрывшись в стенах избенки.
И снова заимка погрузилась в тишину. Изнутри не доносилось ни звука, и Призрак помимо воли забеспокоился. Он дважды видел Медведя, и ни разу – Рады. Вдруг он что-то сделал с девушкой? Получив отказ, он мог запросто ее покалечить или даже убить. И когда уже Призрак готов был покинуть свое укрытие, в поле его зрения появился Медведь. Мужчина явно собирался уходить. Поверх рубахи на нем была одета плотная стеганая куртка, за плечами покоились лук и колчан, набитый стрелами, на поясе висел боевой топор. Надумал поохотиться, не иначе. Размяв шею, Медведь вдруг посмотрел в сторону папоротника пристально и открыто, а затем повел носом, втягивая воздух, будто настоящий зверь. Призрак затаил дыхание, тело натянулось как струна, готовое в любой момент к прыжку. А в следующий миг мужчина, отвернулся, словно не увидев для себя ничего интересного, и обогнув домишко, скрылся в пышных кустах орешника. Призрак выдохнул, и провел по лбу ладонью, утирая выступивший пот. Вместо того чтобы сразу броситься в дом, он продолжал лежать, выжидая время.
Наконец, когда по его подсчетам, прошла целая вечность, и Призрак осторожно выбрался из укрытия. Размяв затекшие конечности, он огляделся, и, убедившись в отсутствии посторонних, подбежал к дому. Мягко отворив дверь, он крадучись ступил во внутрь. Хижина состояла всего из одной комнаты, которая служила одновременно и спальней и кухней. Маленькие окошки, больше напоминающие бойницы, не пропускали достаточно света, и в помещении царил полумрак. Обставлена изба была совсем просто: печь-каменка с лежанкой сверху, стол, две широкие лавки. На одной из них бесформенной грудой лежало тряпье, а вторую занимали шкуры животных.