Запрягавший лошадь в телегу Крапива, наблюдал за Радимом. Покончив с упряжью, он подошел к стережнику.
- Плохи дела, - не оборачиваясь, проговорил Верховский старшина. – Малец весь горит и не приходит в себя. Как-бы не началось заражение.
- Довезем ли живым? – с сомнением спросил возничий.
- До ночи только надо продержаться, - вновь укрывая парня, произнес Радим, - а там дома будем. Рада его вылечит, и не таких на ноги ставила.
- Дай-то боги, - не разделяя надежды командира, пробубнил себе под нос Крапива. Рана у чужака была серьезная, меч разбойника глубоко вошел в его бок. Он сам вчера видел синеву вокруг ее краев. И обвязывали рану наспех, смочив перед этим крепким самогоном. Жалко мальца, совсем еще не пожил. Хоть и чужой, а отбивался наравне со стережниками. На кровь молодую да горячую, только надежда и оставалась.
Глава 3
Кожа горела и лопалась, обнажая плоть и кости. С тугим треком рвались мышцы и сухожилья, причиняя дикую, непереносимую боль. Крик застрял в обожженном горле и каркающий кашель, раздирающий легкие, сотряс тело. Превозмогая боль, он пытался идти, но ноги вязли в раскаленном песке, заплетаясь друг о друга. Он сделал два шага и рухнул, растянувшись под лучами палящего солнца. Пусть смерть придет быстрее и оборвет его мучения. Он умирал медленно, бесконечно долго и тяжело. Если это кара за его грехи, то она справедлива.
Неожиданно, что-то холодное упало ему на лицо, вырывая из мрака страданий. Он открыл глаза, но ничего кроме ясного синего неба не увидел. И вдруг еще одна капля разбилась о его лоб. А за ней последовала вторая, третья, четвертая… В одночасье небеса пролились прохладным дождем, гася пламя и принося долгожданное облегчение. Он открыл рот, ловя языком живительную влагу. Слезы потекли из его глаз, смешиваясь с каплями дождя на щеках.
- Все будет хорошо, - ласковый голос ворвался в его сознание. – Ты поправишься, а теперь спи, - крыльями ангела он коснулся затаенных уголков его души, даря умиротворение.
Впервые за долгое время, Призрак уснул спокойно и безмятежно: без сновидений, словно провалившись в бездонный омут. Пробуждение было медленным и тяжелым. Разум цеплялся за спасительную бездну, но боль в пересохшем горле оказалась сильнее.
С трудом разомкнув слипшиеся веки, Призрак в первое время ослеп. Яркое солнце било в глаза, вынуждая их прикрыть. Вторая попытка оказалась лучше, и более-менее притерпевшись, Призрак осмотрелся.
Небольшая светлая комната была образцом чистоты и уюта. Единственное окно располагалось справа от кровати, и беленые занавески, наполовину закрывавшие его, не мешали солнцу заливать ее светом. Стену напротив украшал прямоугольный ковер с пестрыми цветами. Там же, словно подпирая ее, стоял громоздкий сундук из темного дерева. Середину комнаты занимал прямоугольный стол, укрытый кружевной скатертью. На нем теснились разнообразные по величине горшочки и склянки, а ближе к раю стояла железная кружка. Призрака страшно мучила жажда, и он потянулся к кружке, в которой наверняка была вода. Несколько сантиметров отделяло его пальцы от заветной цели, и тогда он попытался привстать, но жгучая боль судорогой прокатилась от левого бока по всему телу. Словно раскаленный уголь приложили к его бочине Призрака. Непроизвольный стон сорвался с пересохших губ парня. Внутренности окатило кипятком, и на лбу Призрака выступили прозрачные капли пота. Он обессиленно откинулся на подушку, глубоко и часто дыша.
Внезапно дверь комнаты открылась, и скрип половиц эхом отозвался на легкие шаги. Призрак повернул голову, встретившись с взглядом внимательных карих глаз. Темноволосый мальчик лет пяти стоял напротив кровати и пристально изучал Призрака. Он не выказывал ни страха, ни удивления, лишь простодушное любопытство читалось на его открытом, не по-детски серьезном лице. Мальчик не спешил начинать разговор, и, по-видимому, молчание его не тяготило.
- Пить, - скрипучим деревом просипел Призрак.
Малыш отшатнулся и, развернувшись, бросился прочь из комнаты. Призрак глухо застонал, впадая в полное отчаянье. Он не понимал, чем его просьба могла так напугать мальчишку, но размышлять над этим у него не было ни сил, ни желания. Мысленно он настраивал себя на еще одну попытку дотянуться до кружки, когда услышал голоса. Детскому вторил мелодичный женский, и Призрак узнал его. Это был голос ангела из его сна.