— Евгения, вы позволите пригласить вас на танец? — он уверенно протянул ей руку. Какие Тани, какие Сони, какие Даши с Машами? Хотелось бы кружиться именно с ней, практически без перерыва, вне зависимости от того как именно она танцевала.
— Я не могу отказать, — жеманно ответила Женя, взмахнув пушистыми ресницами.
На мгновение ей послышалось, будто Таня прошипела «фашистка». Женька вздрогнула, но та смотрела на скатерть стола. Сказала или показалось? Женька мотнула головой.
«И вот, из словно тел блютуза Юли, амурных любит.
Подойти боюсь я к Юле, вдруг меня она не любит.
А вдруг другого любит Юля, любит не меня.
Ведь в мечтах на двоих у меня с Юлей одна фамилия.
И так пол года, днем пожар, а ночью бессоница.
Сердце рвется, но лед никак не тронется.
Но как-то утром я решил сделать первый шаг»
Евгения изящно склонилась в книксене, не обращая внимания на удивленный взгляд Тани. Пора бы, наконец, понять, что Ромка в общении с ней ни секунды не заинтересован, в том числе и в танце. Казалось, они одни на всем белом свете и мелодия бесконечна; не мешает никто, никто…
«Купил цветы и под подьезд, лишь бы ты пришла.
И ты пришла, драма по классике.
Но не одна пришла, а под ручку с одноклассником.
И ударились об землю небеса.
И тогда я написал Юля:
Медлячок, чтобы ты заплакала.
И пусть звучат они все одинаково.
И пусть банально и не талантливо.
Но как сумел на гитаре сыграл и спел».
Женя мягко и легко гнулась на поворотах. Ромка шел уверенно, нежно удерживая в руке тонкую руку партнерши. На очередном изменении темпа Женя изящно оторвалась от пола и неожиданно взяла инициативу в свои руки: немного пролетев в воздухе, она увлекла одноклассника на разворот.
— Вы отлично танцуете, товарищ Миронов, — важно улыбнулась девушка.
— Приходится соответствовать, — весело протянул Ромка. Стройное тело Женьки казалось очень нежным и совершенным; он словно удерживал Афродиту.
«К черту завален учебный процесс.
Папа с мамой в стрессе.
Весь болезненный, потерял в весе килограмм 10.
Ни пьет, ни ест, вместо конспектов пишет песни.
Песни о своей принцессе.
Ты с другим, а я погиб, Юля.
И мы с ним кровные враги.
Юля, потому что не со мною ты, а с ним.
Юля, Юля, пусть их рассудит пуля!»
— Практически про нас относительно вражды. Знаешь, хочется забыть про неудачи родителей. Им, в конце концов, не пять лет, а фамилия это лишь фамилия. Вы высоко оцениваете мои способности, товарищ Миронов? — в синих глазах Жени мелькнули задорные огоньки.
«Перемотаю пленку на 20 лет назад.
Гитара, бас, барабаны, старый актовый зал.
Завалены экзамены, ни одного предмета я не сдал.
100 репетиций и перед тобой пою, как рок-звезда.
Я в эту песню не сумел вместить всех своих чувств.
Но на всю жизнь я заучил эти четверостишья наизусть.
Ты так и не узнала, что я тебе посвятил эти стихи.
Мой самый первый трек из них — хит всех выпускных!»
— Если будет нужно, я внимательно прослежу за Вашей подготовке, ибо мне будет очень стыдно, если из-за меня Вы провалите ЕГЭ, — продолжала жеманничать Женя. — Какие экзамены Вы собираетесь сдавать?
— Историю и английский, любопытное создание, — весело отозвался Ромка, нежно развернув талию партнерши. Такая тонкая, мягкая… Шедевр… Чудо природы!
— Английский и литературу, — лукаво улыбнулась Морозова. — Мне очень приятно, что вы цените мои способности и интересуетесь жизнью.
— Это невозможно при виде столь прекрасного создания, как Вы. Удивительно, что не понимаете, насколько Вы опасны. Вы не оставляете мне шанса устоять!
«Медлячок, чтобы ты заплакала.
И пусть звучат они все одинаково.
И пусть банально и не талантливо.
Но как сумел на гитаре сыграл и спел.
Выпускной, ты в красивом платьице.
И тебе вот-вот 17-ть лет.
Я хотел тебе просто понравиться.
И как сумел на гитаре сыграл и спел».
— А как же именно я могу оставить этот шанс? Иначе я потеряла бы мгновение невероятного счастья!
Вальс закончился также быстро, как, казалось, и начался. Почему, почему время настолько беспощадно? Почему нельзя было дать ни единой дополнительной минуты? Она так сильно погрузилась в неповторимое ощущение счастья и мелодичную музыку, что казалось, будто это будет длиться много-много часов.
— Интересно, кстати, а что за рукописи у твоего дяди? С ними можно ознакомиться? Никогда не видела такой редкости, — вальс закончился, но возможность поговорить, к счастью, не исчезла.
— Понятия не имею, — вскинул брови Рома. — Мои с ним не общаются. Да и он в России почти не живет. Коллекция есть, да и все, что знаю.
— Понимаю, — кивнула Женя. — Просто мало ли что, интересно! Знаешь, мне еще ни разу не было настолько весело, — поправила она огненные волосы.