— Мы убрали все проблемные места, — ехидно ввернула Маша.
— Увы, нет, — сказал он. — сначала в девятнадцатом веке появились историки-малооосы — Костомаров и Грушевский. Они сказали: украинцы — это особый народ, идущий от Киевской Руси. А вы, Русские, начинаетесь в тринадцатом веке с Орды.
— Получается, — сверкнул глазами Саша. — Мы сами не знаем, откуда пошли русские. А главное: если иго длилось триста лет… то мы и есть монголо — татары.
— И кто в таком случае киевские князья? Чьи предки? — оживилась Даша.
— А как ответ в белой эмиграции появились евразийцы, — кивнул учитель.
— Трубецкой и Савицкий, — спокойно сказала Катя. Многие, включая Женю, повернулись к ней.
— Совершенно верно. Они поставили вместо минуса плюс. И сказали: Россия — наследница Золотой Орды. А Киевская Русь нам чужое государство и чужой народ. Как Рим для современных итальянцев.
— Потом был Гумилёв. Написал книгу «В поисках вымышленого царства», — сказала Катя. — Там он предложил начать русскую историю с кочевых империй Центральной Азии.
— Тогда возникает вопрос, кто такие киевские князья и княжны, — поправила кудри Даша. — В таком случае мы потомки ханов, а не пленников.
— А, знаете, как была написана эта книга? — обрадовался Александр Андреевич. — В шестьдесят девятом мы стояли на грани войны с Китаем. Шли бои на острове Даманский, мы готовились бить по ядерным объектам Китая. Наши войска стоят и учатся в Монголии. И Гумилёв пишет на своей книге посвящение: «Братскому монгольскому народу посвящаю».
— Тогда монгольское иго это наша совместная система? — заключила Марина. — И мы союзники, а не враги.
— Об этом — следующий раз. — посмотрел учитель на часы. — А пока вам первое задание. Прочитать дома о том, встречали ли античные римлян предков славян. Обсудим на уроке.
***
Идя домой, Женя задумалась. Может, родители отчасти правы? Не сильно ли она, в самом деле, спешит? На данный момент и она, и Ромка — обыкновенные школьники, даже несовершеннолетние; явно не муж и жена. Максимум, что пока может ожидать их отношения: неумелые поцелуи и прогулки по городу. Принесет ли это счастье и ему и ей?
Далеко не все деревья ещё сменили наряд. Многие оставались зелёными, словно лето все ещё не кончилось. Сама природа, казалась, призывала не торопиться и наслаждаться жизнью.
Женя глубоко вздохнула, поправив алую куртку. В конце концов жизнь предоставляла людям множество разнообразных возможностей: зачем спешить? Они с Ромкой, честно говоря, толком даже и не познакомились: она не знала его увлечений, его день рождения, его семью и жизненные цели…
Высокое небо застилали облака, будто бы вселенная прятала свои тайны от простолюдинов. А сколько тайн у Ромки, интересно? И много ли информации они сейчас могут доверить друг другу? Стоило присмотреться, пообщаться, подождать. Жене не хотелось бы оказаться в положении Наташи Ростовой: запутанность в чувствах привела к ужасным последствиям.
Женя вспоминала, что говорили ей родители. Может, они в чем то правы? Откуда она в самом деле может знать, на что Ромка пойдет, а на что нет? Они не знали друг о друге практически ничего… Девушка вздохнула: не сказать, что она абсолютно ничего к нему не испытывала — их тянуло друг к другу практически с самой первой встречи и вовсе не хотелось убирать столь прекрасное нежное чувство. Просто стоит слегка отдалить его и сбавить темп.
Мимо прошла Таня с подругами. Девочки с важным видом поедали эскимо. Это, видимо, близкие друзья: они двигались легко и быстро, стараясь подойти как можно ближе друг к другу. И что они с Таней, собственно, так уж настроились друг против друга? Не муж ведь с женой они с Ромой, в конце концов — не мешало узнать и его самого и других одноклассников. Абсолютно не хотелось отдавать ей Романа, но почему бы не найти общий язык?
Женя машинально залезла в карман жакета п. К ее удивлению, там была какая-то бумажка. Интересно, что это такое? Старый чек? Но зачем он тут? Женя достала ее и обомлела. Это была кем-то аккуратно вырезанная картинка: фотография, как немцы ведут на казнь Зою Космодемьянскую. Несколько мгновений девушка не понимающе смотрела на эту картинку, вырезанную из какой-то книге, в затем повертела ее в руках.
Глава 5
Всю дорогу домой Женя ломала голову над тем, что означает этот странный то ли символ, то ли намёк. Она была только третий день в новой школе, а уже дважды (или трижды?) получила странный знак. И о чем? О нацизме! В первый день свастика на ластике; сегодня фотография казни Зои Космодемьянской. Кажется, вчера в кафе кто-то пошептал «фашистка» или это ей послышалось — тут Женя уверена не было.
Жене было странно и удивительно: все ее дедушки и бабушки вроде бы были фронтовики с наградами. Мать очень гордилась их участием в войне и с детства говорила об этом дочери. Каким же с ней образом может быть связана свастика? Да и в конце концов, откуда здесь, в современной России, взяться свастике? У всех остальных деды да прадеды точно также воевали за СССР.
«Или не у всех?» — вдруг звякнул в голове непрошенный колокольчик.
Женя понимала, что это мог сделать только кто-то из одноклассников. Хотя, собственно, не факт: мог и кто-то и параллельного класса теоретически забежать. Может, конечно, это сделали Василёк с Дашей из мести. Но зачем им было выбирать такую странную месть, Женя понятия не имела. Да и как-то интеллектуально для Василька, откровенно говоря.
А если это и не месть… Намек? Но намек на что? Послание? А если послание, то отправитель уверен, что знает про нее нечто, неизвестное ей самой и связанное с фашистской Германией? Но откуда, если Женя всего три дня как в классе?
«Сказать Кате? — размышляла Женя. — А если она сама причастна к этим штучкам? В сущности, что она знала о Кате, чтобы так доверять ей? Ничего».
***
Женя знала, что рано или поздно это случится, но ей так не хотелось, чтобы это произошло сегодня. Едва она зашла домой, как поняла, что отец был снова пьян и снова крепко спал. Он зашился несколько лет назад от алкоголизма, но, похоже, запас его ампулы кончился. Он громко храпел на диване и разбудить его сейчас не было никакой возможности.