С тех пор, да, с тех пор, как Пушкина на моих глазах на картине Наумова — убили, ежедневно, ежечасно, непрерывно убивали всё мое младенчество, детство, юность, — я поделила мир на поэта — и всех и выбрала — поэта, в подзащитные выбрала поэта: защищать — поэта — от всех, как бы эти все ни одевались и ни назывались.
— А почему все же поэт не может убить серость? — недоумевала Катя.
— Потому что… дома все читаем и конспектируем «Мой Пушкин», — фыркнула Алена Витальевна. — Там и будет ответ на ваш вопрос.
Женя поймала себя на мысли. что ей ужасно хочется. чтобы Дантес после дуэли все же переспал с Гончаровой. После этого урока Пушкин ей казался каким-то наглым отвратительным кривлякой, который получил по заслугам.
— Впрочем, и сейчас, в наши дни, есть конфликт гениев — Алена посмотрела на Анну Мейер. тихую носатую девочку, — и завистливыми современниками, — бросила она взгляд на группу Данковой. Всем читать Цветаеву, короче, — усмехнулась она.
До Жени, кажется, начало доходить. что этот урок был устроен как некое сведение счетов внутри класса. «АВ» сс высоты своего величия решила расплющить группировку «Юлища» ради своей любимицы? Присмотревшись, Женя поняла, что она не так и далеко от истины. Аня подбежала к «АВ». Та потрепала ее по голове, и они вместе, словно подружки, пошли в учительскую.
— Заметила? — бросила подошедшая Маша. — Они с Анькой не просто две подружки. Анька и домой на чай к АВ ходит, и на некоторые ходят вместе.
— Может, родственницы? — откликнулась Женя.
— Не… Анька типа гений, и у АВ конфликт с ее матерью из-за нее… — Маша вышла с ней из класса.
— Но где ее заслуги? — удивилась Женя. — Впрочем, после сегодняшнего урока думаешь — что нужно сделать, чтобы быть гением? По большому счету, ничего.
— Ты ещё всего не знаешь…. — прошептала Маша. — Привыкай: наш класс, — улыбнулась она.
— Главное — без спешки, — добродушно бросила Женя. — А не знаю — к примеру, чего?
Разговор, к радости Жени, шёл складно и легко. Лёгкая высокая Маша шла рядом в черных джинсах в обтяжку и белой рубашке. Женя улыбнулась — несмотря на классический и, казалось бы, строгий образ, Мария всегда находила возможность подчеркнуть тонкость ножек.
— Скоро узнаешь, — грустно улыбнулась Маша. — Например, что АВ готова порвать за Аньку любого. Даже учителя.
— Так и порвать? — удивилась Женя. — Но другие учителя об этом, как понимаю, даже не спрашивают?
— Например, наедет на любимца того учителя, оценку ему испортит, — застучала каблуками Маша.
— Странно, — хлопнула ресницами Женя. — Взрослая вмешивается в дела детей.
Кстати, — кивнула Морозова. — А давно это началось?
— Мы здесь почти все с восьмого класса, — заметила Мария. — С начальной школы мало кто учится.
— Тогда тем более интересно, — стучала каблуками Женя. — АВ решила мстить всей школе за давнее прошлое? Глупо. Но глупой она, кажется, не была.
— Нет, если Аньку не трогать, то все отлично, но тронешь… — фыркнула Мария.
— Я — то Аньку трогать и не думаю, — засмеялась Женя. — Но интересно, что АВ так завело.
«Ну и пошёл Ромка к черту, — подумала Женя. — Буду общаться с Машей».
— Чтобы ответить на пять на экзамен, надо брать у Алёны дополнительные уроки. Дома, — понизил голос Сашка. — За деньги, — многозначительно посмотрел он.
— Было бы, за что платить, — фыркнула Женя. — Пушкин гений потому что гений. Онегин — болтовня. Остальные считали гениев сумасшедшими. Но остальные сами сумасшедшие.
— Ну, на дополнительных занятиях Алена рассказывает много, — многозначительно сказал Саша.
— Интересная личность, — раздумчиво проговорила Евгения.
— У Алёны, похоже, какой-то комплекс, что она не гений, — ехидно добавила подошедшая Катя.
— Завтра она всему классу заявит, что конспекты по Цветаевой не такие, — добавила Маша.
— Ни единой! Во-первых, она кандидат наук и работает в универе, — вздохнула Катя.
— Хотя бы денег заплатить пришлось, — с лёгкой усмешкой бросила Женя.
— Во-вторых… она формально ничего не делает незаконного, — вздохнула Катя.
Она замолкла. Алена Витальевна шла по коридору вместе с Анной, весело болтая с ней как две подружки. Маша и Саша переглянулись и многозначительно посмотрели друг на друга. Глядя на них, Женя вдруг подумала о том, как мало ее новый класс похож на прошлый. Там все было грубо, но просто; здесь на каждом шагу были группировки, загадки и интриги.
***
Прогноз Маши полностью оправдался: следующий урок литературы начался с обхода Алёной Витальевной класса. Проходя мимо каждого из них, она делала какие-то примётки в конспекте. Женя допоздна сидела со статьей Цветаевой, с трудом подавляя ощущение, будто это писал ребёнок. В самом деле, не конспектировать же, кап мать орала на маленькую Цветаеву за ее любовь к Онегину и Татьяне. Или конспектировать? Женя не знала, что делать, и на всякий случай законспектировала как можно больше. (Хотя а душе она не понимала, какой прок механически выписывать куски из Цветаевой).
Женя не понимала, нравится ли Алене или нет конспекты, но на лице учительницы литературы мелькало подобие насмешливой улыбки.
— Василькова, так какой Пушкин Цветаевой? — вдруг спросила АВ.
— Детская…мечта?
— Плохо… не поняла… — вздохнула Алена.
— Морозова? Жень? — вдруг обернулась Алена к ней
— Детские воспоминания… — пожала плечами Евгения.
— А детские ли? — спросила Алена Витальевна.
— Воспоминания Цветаевой о детстве, — поправилась Евгения. — Это, мне показалось, взгляд ребёнка на литературу.