Гладкая кожа, гладкая. Обожаю ее. Декс провел руками по обнаженной спине Себа, проходясь по каждой ложбинке и выпуклости мышц. Себ в ответ толкнулся бедрами, заставляя их члены тереться друг о друга. Фрикция волной отзывалась в Дексе, он застонал… Застонал длинно, тихо, запрокидывая голову, выгибаясь навстречу, чувствуя, как натягиваются сухожилия под горячечной кожей.
— Пожалуйста.
Себ снова толкнулся.
— Пожалуйста — что? Чего ты хочешь?
— Тебя… — Декс разметался, трение, удовольствие, абсолютное безумие проникли в каждую клетку его тела. — Тебя. Хочу… тебя.
Взгляд Себа замер на нем, и что-то изменилось в бурлящих омутах синих глаз.
— Скажи еще раз. Скажи еще раз и получишь все, что пожелаешь.
— Я хочу тебя.
Три простых слова будто окатили Себа волной, меняющей, вымывающей из взгляда неуверенность, которую Декс ранее не осознавал.
Себ поцеловал Декса, словно он был величайшей драгоценностью, и, разобравшись с презервативом, скользнул внутрь желанного тела, медленно, терпеливо. Декс ахнул и впервые во время секса с Себом вскрикнул от дискомфорта. Привет тебе, старый друг — боль. Себ был крупным, широким, а с тех пор, как в Дексе побывало нечто большее, нежели палец, прошла целая вечность.
Декс зажмурился, чувствуя, как жжение расползается внутри, словно лава, просачиваясь в кости и продирая до кончиков пальцев. Себ поерзал, давая Дексу возможность выдохнуть и привыкнуть, и от этого на глаза наворачивались слезы. То, как Себ позволял задавать темп… брать столько, сколько захочется… Декс мечтал об этом.
Нежной лаской Себ уговорил его открыть глаза.
— Все в порядке? Скажи, чего ты хочешь.
Декс едва мог слышать за грохотом своего сердца. Он прогнулся, вздрогнув от прошивающей молнии удовольствия.
— Я…
Что? Чего он хотел? Его никогда раньше не спрашивали об этом, и в своих фантазиях он представлял момент, где все происходит стремительно, жестко, и Себ вдалбливается в него сзади, вжимая лицом в матрас. У такой грезы были свои достоинства, но сейчас Декс желал не этого.
Себ подвигал бедрами, его член длинно и медленно скользил в Дексе, и боль превратилась из огненной пытки в яркую искру чистого удовольствия.
— Еще, — застонал Декс. — Еще так.
Он прогнулся, толкая бедра навстречу Себу, и тот ответил глубокими, медленными толчками, настолько идеальными, что Декс не чувствовал ничего — только это сладостное движение внутри себя.
Глава 21
Декс почувствовал за спиной движение, крадущее драгоценное тепло. Все еще погруженный в сонную негу, он протестующе поерзал в поисках умиротворяющего, вызывающего мгновенное привыкание комфорта.
Искомое нашлось в изгибе чужого тела, мягком от завитков волос, щекочущих лицо. Декс вздрогнул и поморщил нос, а Себ усмехнулся.
— Дай мне встать, Декс. Надо собираться на работу.
— Нет. — Декс зарылся глубже. — Ты теплый.
— Что-что? — Себ перевернул Декса и накрыл своим телом, прижавшись ухом к щеке. — Я не понимаю, когда ты бормочешь себе под нос.
В этом и суть. Подстроиться под понимание гаджо. Декс и не осознавал, что постоянно занимался подобным. Он выбрался из-под давящей теплоты, а затем, обхватив Себа за талию, накинул одеяло и уткнулся носом в грудь.
— Слишком рано.
— Да просто ты ленивец.
— Кто?
— Ленивая задница. Дай мне встать.
Декс помрачнел. Кондитер часто посмеивался над его слабостью к большой, мягкой, пахнущей Себом кровати, особенно когда сам хозяин был рядом. Но и Себ находил великое удовольствие в новообретенной тяге Декса использовать его грудь в качестве подушки.
— Ну же, признайся. Тебе просто хочется чертовых обнимашек.
Печально, но чистая правда.
— Нам правда нужно вставать?
Мужчина уткнулся носом в волосы Декса, жадно вдыхая его запах, — точно так же поступал Декс с подушкой Себа, когда тот не видел.
— Если только у нас не найдется дела поважнее.
Декс поднял голову. Они лежали в постели обнаженными. Глаза Себа были закрыты, но широкая ухмылка светилась на лице, а член, прижатый к бедру Декса, оказался толст и тверд. Декс тихонько приподнялся и перетек на Себа, облепляя его всеми частями тела. С того памятного вечера они много занимались сексом, раз в день, а то и чаще, и, кажется, Себ получал особое удовольствие, когда Декс был вот так, сверху.
— Какого дела?
— Например, такого.
Себ заключил Декса в объятия. Тот, в свою очередь, вгляделся в лицо кондитера. С закрытыми глазами, Себ казался довольно расслабленным для человека, отчаявшегося встать с постели. Может, это всего лишь уловка — уловка, чтобы принудить Декса… к чему? У Декса не хватало фантазии. Он припомнил, как несколько дней назад Себ сунул ему коробку с ингредиентами без рецепта и вообще каких-либо инструкций.
— Прислушайся к своим инстинктам. Делай, что кажется правильным.
Обычно Дексу казалось правильным то, что первым приходило в голову. И вот он обхватил сосок Себа губами, немного пососал и прикусил, вспомнив свои ощущения от подобной ласки.
Тело Себа напряглось, выгнулось, и он прерывисто вздохнул. Ободренный, Декс проложил дорожку из поцелуев к другому соску и чуть ниже, инстинктивно двигаясь к твердому члену, который терся о его кожу. На этот раз Себ застонал и вздрогнул, будто волна мурашек пробежала по позвоночнику.
— Ладно, хорошо. К черту работу.
Декс поднял глаза и усмехнулся. Но он еще не закончил с грудью Себа, поэтому продолжил свое исследование, будто никогда не видел и не касался ее раньше. Мужчина изгибался под ним, давая Дексу волю, но в итоге все же потерял терпение. Он оторвал Декса от его занятия и, быстро вытащив из щели между матрасом и стеной тюбик лубриканта и презерватив, швырнул их себе на грудь.
— Я весь твой.
Декс подумал, каково это — надеть на себя презерватив, скользить внутри Себа. Мужчина не раз намекал, что он хотел бы так, но сейчас Декс отринул эту мысль, чересчур увлеченный прижатым к его коже естеством Себа, зашедший слишком далеко, чтобы думать о чем-то, кроме члена внутри, выбивающего из него дух.
Декс начал сползать, пытаясь перекатиться на спину. Но кондитер остановил его.
— Давай так.
Себ ввел в него палец, и еще один, растягивая, готовя под себя и доводя Декса практически до разрядки, хотя они даже не начали. Прикусив губу, Декс изо всех сил пытался контролировать свое тело, но когда его терпение закончилось, он схватился за член Себа. Затем расслабился и, опираясь на грудь мужчины, позволил жару и давлению хлынуть в себя.