Сенджу усмехается, проходясь губами по подбородку и челюсти, поднимаясь выше и обхватывая соблазнительную мочку уха губами. Язык тут же ловко проскальзывает в раковину, вылизывая, а тяжелое дыхание действует на Нао лучше, чем любые стимулирующие порошки. Девушка призывно стонет, стоит языку коснуться хрящика, а длинным пальцам пробраться к внутренней стороне бедра. Собственное возбуждение давно пульсирует, заставляя Тобираму поторопиться, но здравый смысл, все еще теплящийся где-то в голове, остужает эмоции. Сенджу Тобирама, будущий Второй Хокаге скрытого Листа, всю жизнь держал эмоции под контролем. Только вот рядом с этой чертовкой из рода Красноволосых Дьяволов любая выдержка летит в Тартарары с вероятностью в сто процентов. Тобирама скользит горячими ладонями по бедрам, спускаясь к промежности супруги, а сухие губы обхватывают один из острых сосков, заставляя девушку заходиться стонами.
— Тоби, прошу, — молодая женщина нервно подрагивает, призывно разводя ноги шире, а щеки её алеют от смущения практически моментально.
Всегда собранный холодный Тобирама сгорает, держа в руках собственную жену, в то время как та, в повседневной жизни без страха лезущая в схватки в первых рядах и привыкшая к выговорам от клана за прямолинейность, сейчас замирает от каждого шороха, боясь лишний раз застонать. Застонать боится, а просить – нет. Тобирама довольно хмыкает, втягивая сосок в рот и лаская тот языком. Приятный вкус кожи девушки кружит голову, а мягкий холмик молочной груди радует самолюбие. Сенджу хочет её, с макушки и до пят, хочет уже давно. И сейчас, когда клан Узумаки отдал наследницу в его безоговорочное подчинение, от желания срывает остатки тормозов. Тобирама надавливает на лоно, заставляя влажные стеночки обхватить пальцы, вырывая из горла девушки новую порцию стонов. Пальцы скользят трудно, она смущается и зажимается, но стоит коснуться чувствительного бугорка плоти чуть выше, как мягкие стеночки расходятся, пропуская в себя. Шиноби отрывается от груди и перехватывает припухшие губы супруги, вовлекая ту в грубый поцелуй, — выдержка сбоит с удвоенной силой, стоит мужчине потереться членом о женское бедро, — а язык скользит в призывно приоткрытый рот. Тобирама яростно ласкает небо и десны, одновременно с этим вжимая руку в промежность, позволяя хлюпающим звукам разорвать тишину, а та отвечает со всей пылкостью, в один момент откидывая собственное смущение и подмахивет бедрами.
— Закинь ноги мне на талию, — приказывает мужчина, а пальцы выскальзывают из томительной влажности, — и не зажимайся.
Девушка в ответ лишь стонет, нетерпеливо ерзая на скользких влажных простынях спиной. Крепко зажмуривается, чувствуя сочащуюся головку члена мужа, а после тихо всхлипывает, когда тот входит одним толчком. Струйка крови неспешно очерчивает подтянутое бедро, алыми каплями пачкая белоснежные простыни, химе шумно дышит, стараясь сдержать непрошеные слезы боли и радости, а Тобирама терпеливо ждет, позволяя супруге привыкнуть к новым ощущениям. Минуту спустя, когда вспышка боли затихает, она сама поддается вперед и сжимает мышцы, заставляя мужчину застонать. Алые, как капли крови на простыне, глаза альбиноса всматриваются в зеленые, знакомая дымка возбуждения, будто отражаясь от алых к зеленым, становится решающей. Тобирама выходит на половину, крепко сцепив зубы на плече у жены, а после с готовностью толкается, погружаясь в такую желанную влажность. Стенки плотно обхватывают возбужденный член, принимая в себя без остатка, а острые ноготки на спине мужчины чертят неровные отметины, помечающие своими. Узумаки томно дышит, прижимаясь грудью к торсу, ноги девушки прижимают мужчины к себе за талию, а зеленые глаза, подчеркнутые дымкой, светятся радостью. Темп Седжу выбирает рваный, то входя полностью, то лишь на половину, заставляя жену заходится всхлипами и вздохами, руки поддерживают аппетитные ягодицы, сжимая и оставляя следы, обещающие в скором времени стать синяками.
Финальный толчок выбивает из головы все мысли, а оргазм накрывает с головой. Тобирама рычит подобно зверю, кусая плечо его женщины, - уже женщины, - до крови, а она выгибается с такой силой, что, кажется, может переломиться в позвоночнике пополам. Сенджу отстраняется пару секунд спустя, выплескивая последние капли спермы, прижимает жену к себе и дышит в макушку, все еще находясь во власти экстаза и делая остальное чисто на автоматизме. Сбитое дыхание никак не желает восстанавливаться, дрожащие от перенапряжения руки обхватывают талию Узумаки, сама девушка засыпает почти мгновенно, утыкаясь носиком в потную шею альбиноса. Тобирама устало улыбается, запуская руку в красные длинные пряди, а за окном начинается рассвет.