— У тебя есть я, дурочка. Но этот ублюдок… Ты была так счастлива, и он, казалось, был от тебя без ума. Я видела, что он влюблен в тебя. Я просто уже не знаю во что верить. Я хочу отрезать ему яйца и... — Соня замолчала, покачала головой, схватила расческу и начала расчесывать мне волосы.
— Ты ведь знаешь, что я могу сама расчесаться?
— Конечно, дорогая, знаю. Просто позволь мне позаботиться о тебе.
«Во что превратилась моя жизнь?»
Слезы потекли из глаз, я встала с кровати и услышала, как Соня ахнула.
Я знала, что сильно похудела. Смотря в зеркало, я видела свои ребра и испуганное лицо моей соседки было тревожным звоночком.
***
Ко второму месяцу ПС («После Седрика») я набрала около пяти фунтов и понемногу возвращалась к жизни.
Компания «Яркие горизонты» дала мне еще одного клиента с синдромом аутизма — десятилетнего мальчика, с которым я работала по утрам в субботу.
Габриэль был милашкой, я в основном водила его по магазинам и сопровождала на семейных пикниках и прогулках. Мне не нужно было наряжаться в костюм, и я не встречалась с его братом, так что это было довольно спокойная работа без стресса, даже несмотря на то, что Габриэлю нравилось утыкаться и нюхать мои волосы, а иногда выдергивать прядки.
Работа здорово отвлекал меня от мыслей о Седрике или, скорее, от того, что Седрик исчез из моей жизни. За одним исключением — красивое лицо Кэлии, так похожее на брата, продолжало быть суровым напоминанием о том, что я потеряла.
Как-то в очередной вторник, когда я была у нее, Беттина пригласила меня поужинать с ними. На столе были домашняя паста-руот с сыром. Кэлли умела пользоваться вилкой, но предпочитала есть руками, и я старалась вовремя остановить ее. Беттина внимательно наблюдала, как я подбирала кусочки, упавшие с вилки, и внезапно поразила вопросом:
— Эллисон, мой сын не ответит мне, а ты скажешь?
Сердце сжалось при одном упоминании о Седрике. Я была удивлена и в тоже время рада, что Беттина не поднимала эту тему… до сих пор.
— Мы с Седриком, — я прочистила горло, — недолго встречались. Я влюбилась в него, но он порвал со мной. Точных причин я не знаю, но рада, что он сделал это именно тогда, а не затягивал на неопределённый срок.
Я была горда своим ответом.
Беттина вздохнула.
— Спасибо, что рассказала, хоть это и не мое дело. Я звонила ему и несколько раз просила рассказать, что случилось, но он просто закрывается и меняет тему. Кажется, я даже не видела его с того вечера.
— Он вообще не приходил повидаться с вами или с Кэлли?
— Боюсь, что нет. Седрик всегда был замкнутым. Калеб, как открытая книга… но Седрик другой. Мы созваниваемся, поэтому я знаю, что физически с ним все в порядке, но эмоционально... Я не видела его таким уже много лет, со смерти отца. Тем вечером, когда вы расстались, у него были слезы на глазах. Чтобы ни случилось между вами, ему было тяжело, и его чувства к тебе были настоящими.
К горлу подступил ком. У Седрика действительно были слезы на глазах, когда он сказал, что встречается с кем-то еще. Мысли, что он занимается любовью с другой женщиной вызывал у меня тошноту, поэтому я сразу блокировала их — это был единственный способ нормально существовать. Я бы предпочла просто думать о нем, как об умершем.
— Беттина, я действительно не хочу больше об этом говорить, хорошо?
— Хорошо, дорогая. Мне очень жаль, – она накрыла мои руки своими.
Слеза скатилась по моей щеке, и Беттина это увидела. Я быстро собрала наши с Кэлли тарелки, и мы подошли к раковине вымыть руки.
— Эллисон? — позвала Беттина с другой стороны кухни.
— Да?
— Спасибо.
Ей не пришлось объяснять. Я знала, что она благодарит меня за то, что я не бросила работать с Кэлли.
***
Беттина более не упоминала о Седрике.
Он также больше не присылал сообщений.
Я постепенно начинала принимать, что это конец того, что у нас было, и мне нужно забыть его. Как это сделать, все еще оставалось загадкой — Седрик по-прежнему занимал большую часть моих мыслей, — но пришло время двигаться дальше.
***
В Бостон пришла весна. Солнце заливало окна цокольного этажа дома Беттины, для шести часов вечера на улице было на удивление светло. Обычно в это время Беттина уже была дома, но сегодня она пошла на ярмарку Церковного комитета.
Перед ужином — Беттина дала мне указание разогреть пиццу, которую приготовила — мы с Кэлли играли в подвале. Тут был небольшой батут, домашний гамак и одно из массажных кресел «Брукстон», которое теперь вызывало у меня напряжение, потому что Беттина однажды упомянула, что Седрик купил его для своей сестры. В свое время это согревало мне сердце, теперь же мне становилось тяжко на душе.