Она тоже хочет смотреть не в зеркало, а на сестру, она хочет надеть одинаковые платья и путать парней, ей хочется, чтобы она опять сказала:
«Ленка, ты классная такая какая есть, тихая и скромная, это твоя уникальность…»
Именно Оксана всегда считала, что Ленка нормальная, то что она не любит шумные компании, и громкую музыку, то что девушка, часто может молчать, и не потому что, ей нечего сказать, а просто потому, что молчать для нее нормально. То как Лена всегда тщательно обдумывает каждое свое слово, то как она аккуратно складывает вещи, насколько все у нее систематизировано – все это
Оксане нравилось. Она была не такой. Она была яркой. Лена к ней тянулась, ей хотелось тоже так же легко заводить друзей, так же легко со всеми ладить, но у нее не получалось.
Родители даже водили ее к психологу. Ничего нового никто не узнал. Уже после смерти Оксаны, Лена начала копаться и поняла причину, это родители ее такой сделали.
Не специально, они не думали, что будет именно так. Но болезненная, с самого раннего детства, Оксана, занимала все внимание родителей, ее всегда выдвигали на передний план, всегда с нее и о ней начинался разговор.
Подросшая и окрепшая девочка привыкла быть в центре внимания, а Лена продолжала быть в тени. НО именно сестра хотела носить одинаковые вещи, она требовала, одинаковые велосипеды, телефоны, прически. Именно Оксана хотела всегда подчеркивать их похожесть.
Подсознательно Оксана хотела компенсировать все то невнимание к Лене, которые с детства демонстрировали родители.
Лена успевала в учебе, и в школе они, действительно, отвечали друг за друга. И они очень хотели сходить друг за друга на свидание….
***
В студии, в полумраке, играла мелодия, из колонки доносился звук флейты, Филипп сидел рядом и играл на гитаре. Сочетание этих звуков ему нравилось. После того как он ушел от Евы, молодой человек зашел в магазин и, прикупив свой любимый шоколад и жевательные конфеты, вернулся в студию. Это место его успокаивало. Он открыл плитку молочного шоколада.
Когда он был школьником, то сладкого почти не ел, он не был к нему равнодушен, но и фанатиком тоже не был. Есть его в таком огромном количестве он стал, находясь в диспансере, тогда медсестра ему его приносила. В больнице он был под запретом, ведь давали все необходимые лекарства и такой необходимости в нем не было. Но все, кто когда-либо имел дело с наркоманами, знают, что шоколад - это серотонин – способствующий выработке гормона удовольствия. Когда действие наркотиков прекращается, или человек начинает лечиться, уровень серотонина резко понижается. Вот почему наркоманы и курильщики много едят сладкого. Просто потому, что сладкое и шоколад тоже своего рода наркотик.
Им без него тяжело, все медикаменты, которые употребляет бывший наркоман, способствуют не только правильной работе организма, но и нормализуют психическое состояние. Сладкое в этом помогает.
Медсестра, которая ставила ему капельницы, в свою смену всегда нескольким пациентам оставляла маленькие шоколадки «Аленка». Когда Рэн об этом узнал, он был зол, рвал и метал, грозился ее уволить и затаскать по судам. Но девушка быстро привела его в чувства.
- Ты сам недавно из больницы, сколько ты там пролежал? Месяц? Меньше? А он лежит уже три, ест больничную еду. Он на улице не был давно. Он видит ваши кислые лица. Ему тяжело. Ему хочется домой, ему хочется кусочка НОРМАЛЬНОЙ еды, НОРМАЛЬНОГО отношения! Так что заткни свою пасть. Ему это надо!
- Да как ты со мной говоришь?
- Как медсестра, которая видела тут многих родственников и больных. Перестань к нему так относиться. Он сильный, он один из тех, кто сможет с этим справиться.
С тех пор Ева и Филипп подружились. Она была на несколько лет их старше, работа сделала ее грубой и хамоватой, но относилась она к жизни с какой-то легкостью, может, из-за ее работы, может, потому что была сама по себе такая. Филиппу с ней было комфортно, его даже не сильно смущало, что она курит, и ругается иногда как сапожник, да не нравилось, но именно в этом была она, такая какая есть. Их дружба длилась уже несколько лет. И хотя с виду, по характеру и темпераменту, девушка больше подходила Рэну, но именно Филипп с ней чувствовал себя комфортно.
Оторвавшись от воспоминаний, парень заметил, что в студии есть еще кто-то.
- Давно ты тут? – спросил Фил, глядя на брата.
- Достаточно, чтоб послушать такое сопливое произведение. Мне нужно высморкаться, где Кей?
- Где был?
- Тебе отчет написать? – Игорь вытянул ноги и достал телефон. – Гулял.
- Ева привет передала.
- И как она? Как Мила?
- Все так же борются с ее родителями.
- Хреново.
- Не весело. – Филипп убрал гитару. – Домой едешь?
- Нет, тут останусь. Конечно еду. Вези меня, конь Филипп, силенки-то еще остались? Или девочка устала?
- Когда ты уже вырастишь?
- Когда ты перестанешь носить такие же вещи.
По дороге домой парни обсуждали новые тексты и музыку, не было тех шуточек и подколов, это была беседа двух братьев, людей, которые могли целиком положиться друг на друга. И даже если их мнения и расходились, то они спокойно это обсуждали.
Ехать с Филиппом было спокойно, парень уверенно вел автомобиль, не подрезая, не торопясь. Он вел машину так же, как обращался с окружающими, с долей уважения. Именно это, в нем всегда привлекало людей – уважение, аккуратность, вежливость.
В пику ему Игорь ездил так, будто с цепи сорвался, резко, нагло, но в то же время уверенно. Он мог заехать в дрифт в миллиметрах от другой машины, и это была не везучесть, а расчет. Он умудрялся наблюдать за соседними автомобилями и точно знал, сможет он подрезать или проехать в нужном ему месте или нет. И даже если он этого не знал, то природная уверенность, заправленная такой же наглостью, всегда ему помогала.