Вулкан за моей спиной продолжал рокотать и выбрасывать из своего жерла раскалённые каменные градины. Некоторые осколки долетая, прикипали к шерсти, раня кожу. Не в силах терпеть жжение, я свернул с дороги к широкой бурной реке с берега, загроможденной стволами мокрых поваленных деревьев и воя от усталости и боли, стал тереться о влажную листву.
«Я погиб!» - пронеслось у меня в голове, когда я заметил несколько раскаленных газовых шаров из огненной пыли, летящих прямо на меня.
С трудом поднимая лапы я скользил по прибрежной глине, но выбраться никак не получалось. С каждым движением я только больше заваливался на бок. Куча поломанных деревьев, отделяющих меня от бурлящего потока, разъехалась под тяжестью моей массы, и я рухнул на острые камни несущейся воды. При падении я ударился спиной и повредил лапу. Приготовившись к смерти, даже не пытался подняться с места и лежал так, наверное, больше суток. Иногда я старался попить и пожевать листья, оставшиеся на ветках торчащих из-под меня деревьев.
«Интересно, - размышлял я, мучаясь от своей беспомощности. - сдохнув здесь, в этой материальной оболочке горбатого Квазимодо, где я осознаю себя вновь? В какой действительности? Дурак! Почему я не спросил у Дидима, что происходит, когда ты умираешь в одном из хрональных полей. Ты умираешь только в нём или твоя энергия, присутствующая в других мирах, продолжает существовать? Может, после смерти сознание переходит в другой частотный диапазон и там тоже можно жить… Например, в другом состоянии, в газообразном… Как, чёрт возьми, происходит этот процесс прощания с жизнью? Может, существует несколько копий моего сознания и «мой близнец» сможет снова создать меня?».
Он подобрался к берегу, когда я уснул, впав в забытьё. Я проснулся от едкого запаха невыносимой вони, доносившегося из его зубастой пасти. Проклятый тираннозавр, самый кровожадный хищник, жрущий всё подряд и не гнушающийся даже себе подобных и тухлой падали. Он топтался на своих трехпалых лапах, пытаясь дотянуться до моего тела своей отвратительной пастью. За время землетрясения в русло реки с гор принесло ещё больше каменных глыб. Это естественное ограждение из камней, брёвен и обломков скал по ширине не более пяти метров, сейчас отделяло меня от убийцы.
Хорошо, что этот чешуйчатый с лиловым отливом тираннозавр - не самая крупная особь. Хорошо, что шея хищника не такая длинная, как у его травоядных сородичей. Даже имей он такую же шею, как у меня, наверняка бы дотянулся. А так стоит, примеряется, как ему лучше до меня добраться.
«С этими динозаврами столько сложностей! – раздался знакомый голос у меня в голове. - Нервная система у них рассредоточена. Их трудно убить, даже если попасть прямо в мозг. Они очень надежно сделаны: толстые ребра защищают от выстрела в сердце, лапы и круп повредить тоже почти невозможно. Эти сволочи очень медленно истекают кровью и долго подыхают».
Я точно знал, что эта фраза из обожаемого мной романа «Парк Юрского периода» Майкла Крайтона, видимо, не случайно всплыла в памяти. Я вдруг ни с того, ни с сего почувствовал приятный трепет зарождающейся надежды на спасение.
- Единственный выход – это разорвать его на куски, - словно прочитав мои мысли отозвался Дидим.
С трудом приподняв голову я посмотрел на противоположный берег.
Там снова стоял он. В широкой фланелевой рубахе с чёрными и лиловыми клетками. Только теперь, вместо снайперской винтовки, он держал на плече заряженный гранатомёт.
- Спасёт! - с облегчением промелькнуло в моей голове.
— Это прогресс, - прокричал Дидим. – Теперь при моём появлении ты испытываешь положительные эмоции! Спасибо тебе за терпение и за сотрудничество! Скоро мы расстанемся, но я обязательно исполню твоё самое заветное желание. Хочешь, я навсегда избавлю тебя от горба!?
- Стреляй уже! Я потом скажу, чего мне надо, - теряя сознание прошептал я.
***
-Тим Кузьмич! Смотрите! Фома очнулся!
Чей-то радостный крик ворвался в мой мозг и спугнул обрывки смутных видений.
- Сам вижу! И потом, запомни наконец моё полное имя- Ти-мо-лай! Тимолай Кузьмич Ильядис! -с досадой в голосе произнёс шеф, — Лучше принести воды!
Я приоткрыл глаза и увидел лицо склонившегося надо мной начальника. Он был уже без темных очков, и я впервые заметил, что его глаза косят.