Даня издает тихий стон, потом укладывает руки на плечи своей супруги и слегка толкает ее встать на колени. Они эстетично прекрасны, конечно. У него красивое тело, у нее, и я стараюсь за это уцепиться, но когда слышу еще один звук расстегивающейся ширинки, меня обдает ужас.
Сомнительность происходящего наваливается сверху.
Настя улыбается. Она кокетливо прикусывает губу и смотрит Дане в глаза, пока плавно стягивает с него спортивные штаны вместе с боксерами.
Я не хочу этого видеть, поэтому отвожу глаза.
Но лучше бы я смотрела перед собой, чем на Дамира. Вижу только его колени. Но только сначала. Потом взгляд цепляется за его промежность, откуда на меня смотрит каменная эрекция.
Он возбужден. Ему по кайфу. Думаю, он даже не обращает внимания на меня, и это пугает еще больше.
Дамир настолько ослеп, что не видит меня…и я думаю, а есть ли вообще смысл? Что я здесь делаю? Зачем? Если все так, то, может быть, и сохранять уже нечего? За что я воюю? Если он хочет не меня, а ее.
Эти мысли как коршуны. Они отрывают огромные куски мяса от моего почти мертвого сердца, и физически такое…господи, невыносимо.
Меня будто погрузило в чан с лавой, и я не могу выносить.
Резко перевожу взгляд обратно на пару. Лучше туда, чем на него. Лучше на них, чем видеть такое абсолютное, тотальное безразличие.
Но это только в теории. Конечно, в теории. Принцип «из двух зол выбирай меньшее» не работает.
Настя глубоко берет член Дани. Он откидывает голову назад и громко стонет. Мышцы на его прессе напрягаются. Ему нравится. Ловлю себя на мысли, что ему нравится даже не сам процесс орального секса, сколько…власть.
Он испытывает наслаждение от нее, ведь мы, как два дебила, сидим здесь. А когда я только приехала, разве такое было вообще возможно? Немыслимо. Это невозможно, и когда все поменялось? В какой момент?
Все мысли стираются разом, когда Золотов лениво переводит на меня взгляд. Он смотрит точно в упор. Он смотрит так, как смотрел в самом начале.
Ты уже тогда знал, что этим все закончится, да?
Господи, почему я об этом думаю…
А я и не думаю. Как комета, слова проносятся где-то в сознании, а потом тонут следом за остальным. Потому что мне страшно. Я не испытываю возбуждения. Этот мужчина меня не привлекает. Он меня пугает.
Мне реально страшно.
Противно.
Мерзко.
Он - мой Боб. Помните Боба? Его появление? Как он медленно выплывает из-за стены, а потом переползает через диван. Как он смотрит. Как он улыбается. Так улыбается человек, который хочет разорвать тебя на части. Так ужасающе зияют его глаза. Абсолютная психопатия. Абсолютно что-то животное*.
Золотов - мой Боб. А я его Лора Палмер.
И он все ближе. Перебирается через диван. Через столик. Ближе. Я буквально чувствую его дыхание на своем лице. Он ближе. Он не видит препятствий. Их нет. Он слишком близко...
Даня проходится по мне медленно, пока Настя ускоряется. Он ее не замечает. Что-то мне подсказывает...он представляет на ее месте меня.
Тошнота подходит к горлу.
Обычно, когда на меня смотрят такими взглядами, Дамир сразу звереет. Однажды он проломил голову одному мудаку в клубе, который посмел меня зажать. А сейчас? Я так хочу, чтобы он сгреб меня в охапку и защитил, но…все снова переворачивается с ног на голову.
Дамир снимает руку с моего плеча. Странно, я даже не заметила, как он ее туда положил. Они с Даней переглядываются, и надежда тонкой лезкой натягивается, чтобы через мгновение порваться.
Золотов усмехается и слегка мотает головой в свою сторону, а Дамир встает. Мне до безумия хочется вцепиться в его руку, потому что я чувствую, что теряю опору. Но не могу пошевелиться.
Меня будто снова накачали.
А может, это действительно так. Говорят, на большой выброс адреналина человек реагирует по-разному. Видимо, моя дерьмовая реакция - застыть. Ведь руки не просто так не слушаются. Ноги не просто так отказываются бежать. А мозг не просто так работает до скрипа медленно.
И мне остается только наблюдать, как мой супруг идет в сторону Насти. Как она ложится на диван, раздвигает ноги. Как блестят ее глаза. Как она вытирает рот большим пальцем и держит Дамира так крепко, как я, кажется, никогда не держала.
А Даня все смотрит на меня, ухмыляется и делает шаг. Его член блестит от слюны собственной жены. И он упирается в меня. Как дуло пистолета, а не предмет желания.
Я его не хочу.
Я не хочу, чтобы он подходил ко мне близко. Не хочу касаться. Не хочу, чтобы он касался. Но он будет.
Я вижу по глазам. Он будет.