- Нет, зачем это тебе?
- Как я и говорил, я стараюсь стать лучше, - тихо отвечает он, а потом уводит взгляд в окно, - Я…плохой человек и за все свои поступки теперь расплачиваюсь, но мне действительно очень одиноко. В этом я не соврал там, в парке. И я надеюсь, что однажды, мне удастся замолить все мои грехи и Вселенная даст мне шанс.
- Какой шанс?
Он мягко улыбается и возвращает мне свое внимание, но на этот раз в глазах его нет ни вызова, ни загадки, а лишь бесконечное сожаление и боль вместе с тихой грустью…
- Чтобы однажды на меня посмотрели так же, как ты смотрела на своего мужа.
Мне становится его жаль. Но не так чтобы это было оскорбительно, по-человечески я просто тянусь, чтобы разделить с ним его печаль и мягко отвечаю.
- Думаю, ты преувеличиваешь, когда говоришь, что ты плохой человек.
- Ты меня не знаешь.
- Твоя правда, Воланд. Даже твое имя для меня загадка, но…когда я впервые встретила Золотова, я сразу почувствовала угрозу, а с тобой…этого так и не пришло.
Он тихо усмехается, но ничего на это не отвечает. Говорит другое…
- Твой муж поймет, как сильно облажался. Поверь мне, он поймет. Это тоже мой опыт. В свое время меня очень сильно шарахнуло, и все изменилось.
- Как шарахнуло?
- Я заплатил за то, что делал, пока думал, что имею на это право. Он тоже заплатит. И когда это произойдет, у него будет две дороги, как было и у меня. Оставить все, как есть, или попытаться испаравить максимум из того, что возможно исправить. Это будет высокая плата за слабость, но она научит его быть сильнее.
- И какая же это будет плата?
- Ты.
Мурашки проходят по телу, а Воланд слегка кивает, как будто видит меня насквозь.
- Я считаю, что открытые отношения - это полная хуета, в основном, потому что…Знаешь, в чем их главная проблема?
- В чем?
- Это все равно измена, а каждая измена - это снаряд по вашему дому. В первый раз у него была возможность вернуться и все починить. Тот, кто верит, что возможно прожить жизнь без ошибок, перечитал Библии. Люди созданы, чтобы ошибаться. Мужчинам особенно. Главное, это то, что ты делаешь потом. Кто-то не выносит уроков, кто-то старается исправиться. Раскаяние и покаяние - вот что важно, если ты допустил ошибку. Может быть, я так сильно верю во второй шанс, потому что он мне самому нужен? Не знаю, но я правда надеюсь, что если ты искренне раскаиваешься, у тебя будет возможность доказать, что с тобой не все еще так плохо. Твой супруг об этом не думал. Он слишком глубоко увяз и допустил, чтобы каждый последующий удар уничтожил слишком много. От вашего дома ничего не осталось. Даже фундамента, только убитая связь. Самое главное в отношения - это не секс. Секс - это последующее выражение чувств. Самое главное - это близость. Та тонкая связь, нить, которая объединяет двух людей даже на расстоянии. Все можно пережить, если есть близость. Я ее часто вижу между своими друзьями и их женами. Она буквально осязаемая, и у вас она тоже была. Сильная связь и абсолютная близость. И именно поэтому свободные отношения для вас стали конечным пунктом. Когда есть такая связь, в нее нельзя мешать третьих лиц. Третьи лица - главные убийцы близости и связи. После такого нет пути назад. У вас нет пути назад. Он потерял тебя, даже если пока ты не готова это признать, но он тебя потерял. После такого не остаются с человеком. После большой любви и большого предательства, уже ничего не восстановить. Ты навсегда запомнишь, как он планомерно убивал вашу близость, и теперь, когда от нее остались только воспоминания, ты никогда не сможешь посмотреть ему в глаза и почувствовать того, что чувствовала до его ошибок. Когда он это поймет, он получит свое наказание. Он заплатит и заплатит сполна за все свои необдуманные поступки.
Воланд говорит об этом, как о свершившемся факте, но если раньше я бы непременно разозлилась, то теперь…просто молчу. Потому что это правда.
Я долго пыталась понять, что же чувствую? Почему я это чувствую? Почему у меня внутри такое вот выжженное поле. И я знаю, что ответ очевиден, конечно, но…я чувствовала, что за этой очевидностью есть что-то большее. А сейчас я все понимаю: я чувствую смерть этой самой близости и думаю, что она умерла в тот самый первый раз.
Эти полгода я несу панихиду.
Вот она правда…все закончилось еще тогда, просто я не могла это признать, но коснувшись дна, признать - это единственное, что мне осталось…
- Я училась на певицу в Гнесинке, но в ноябре я бросила учебу, - говорю тихо, а потом добавляю, - И Дамир об этом не знает.
- Почему?
- Я бросила или не рассказала?
- По порядку.
Тихо усмехаюсь и тру глаза, в которых появляются слезы. Это больно. Я всю жизнь хотела стать певицей, но теперь…все рухнуло. И я точно знаю «почему»…