Существуют границы, в которых человек вообще может заниматься самоопределением. Хотя люди издавна определяли себя по принадлежности: к профессии, к месту жительства, к религии отцов, сегодня использовать этот примитивный инструментарий для определения, кто ты, просто невозможно. Профессию, место жительства и религию можно зачастую относительно безболезненно сменить.
Более того, современный мир позволяет нам одновременно иметь по две-три профессии, два-три дома, две-три семьи. И даже прожить две-три совершенно разные жизни. Разные роли и разные эти жизни, вступая в противоречия друг с другом, неминуемо должны порождать неразрешимые пока конфликты. Не только в обществе, которому, как правило, нужен определенный ответ на вопрос: кто ты? Но и в самом человеке, который по привычке пытается ответить на вопрос: кто я?
Хотя даже обычное дорожное происшествие может полностью перевернуть представление человека о человеке. Как это случилось с московским драматургом и актером Иваном Охлобыстиным, когда друзья попросили его довезти в Софрино архиепископа Ташкентского и Среднеазиатского Владимира, который отправлялся под Сергиев Посад для закупки церковной утвари.
***
Иван Охлобыстин говорит, что согласился поработать извозчиком, потому что был православным и помочь архиерею для него было честью. Возможно, ему как драматургу было также интересно познакомиться с новым материалом. Не исключено, что просто было неудобно отказать.
Перед поездкой Иван Охлобыстин позвонил архиерею и предупредил, что отдал свой джип Isuzu навешивать пороги, поэтому придется ехать на его второй машине «Нива». Епископ даже обрадовался. Он считал, что чем скромнее, тем лучше. Но это как посмотреть. На полпути у «Нивы» лопнуло колесо.
Что произошло на Ярославском шоссе с двумя уже немолодыми мужчинами, ожидающими эвакуатора, доподлинно неизвестно (да и были ли обстоятельства рукоположения именно такими, какими они запомнились Тициану?). Писатель-почвенник спустя пару лет утилизовал бы этот опыт как минимум в рассказ о встрече двух людей сложной судьбы.
Охлобыстин говорит, что они между разговорами играли в шахматы и дрались. Обыграв драматурга в шахматы и положив на лопатки, архиерей предложил Иван Охлобыстину сделать его священником. Иван Охлобыстин согласился.
Как раз тогда к выходу на экраны готовился фильм «Даун Хаус», сценарий которого сочинил Охлобыстин. Фильм представлял собой пародию не пойми на что, но в том числе и на «Идиота» Достоевского, в коей Парфен Рогожин говорил Настасье Филипповне:
«Поедем на пароходе голыми кататься, жопками плотву погоняем!»
(Впрочем, на мой взгляд, главным грехом кинокартины был отнюдь не текст, а безбожно небрежная озвучка – ни один актер не попадал в губы.)
Кроме того, драматург-пост модернист вел столь активный столичный образ жизни – или, во всяком случае, так умело создавал миф о нем, – что про него по Москве ходила легенда, будто он однажды пришел в кабинет к главному редактору журнала «Столица», в котором подрабатывал, и нассал ему на стол. Впрочем, и главред «Столицы» Сергей Мостовщиков, и сам Охлобыстин сегодня называют эту историю полной чушью.
Так или иначе, ничто вроде бы не располагало к рукоположению Ивана Охлобыстина.
Хотя к тому моменту он уже несколько лет как был воцерковлен – со времени женитьбы на актрисе Оксане Арбузовой, с которой он, как сам говорит, обвенчался в качестве превентивной меры против семейных раздоров.
Есть, конечно, некая самонадеянность в том, чтобы думать, будто можно в рамках журнальной заметки описать, как человек, облазивший Тибет, освоивший в армии интегральную йогу по учебнику, купленному на развале в Коптево, достигавший с помощью медитаций истинного, как ему казалось, просветления, в конце концов обнаружил себя в православном храме со свечкой перед алтарем, не говоря уж о том, чтобы описать, как он в довершение ко всему этому стал священником. Иван Охлобыстин, кажется, вообще убежден, что для этого не хватило бы и десяти романов – Бог человеку не дал достойных инструментов для описания индивидуального мистического опыта.
Когда мы ели форель на Покровке, чтобы в спокойной обстановке обсудить последние события его жизни, он с самого начала задал вопрос: что рассказывать – что важно для него или что интересно для других? По его мнению, это совершенно разные истории и их невозможно соединить. Он пробовал. «Неинтересная» для других часть история такова. Еще в молодости во время съемок фильма «Нога» под Херсонесом в один из перерывов Охлобыстин сел медитировать и внезапно так срезонировал с изумрудной травой, синим морем и ультрамариновым небом, что почувствовал себя в действительности единым со всем сущим.