Но Тициан размышляет: в штат его все равно бы не взяли – слишком он неординарен (впрочем, не главное ли тут препятствие – нежелание расставаться с неординарностью?). Но свою роль он видит не в том, чтобы врачевать. А в том, чтобы приводить людей в церковь, – по его словам, половина тех, кто стоял на исповедь в церкви к другим священникам, оказалась в церкви благодаря ему.
В Ташкенте он, например, ходил обедать в один и тот же корейский ресторан, владельцы которого были баптистами. Неизвестно, что он там им говорил за едой, но в результате владельцы всей семьей обратились в православие. Хотя он совершенно не ставил себе такой цели.
А на днях на съемочной площадке он завел разговор с девочками-гримерами и выяснил, что они не знают текста «Отче наш» – теперь за гримом разучивают.
Так в современном мире совмещение несовместимых ролей создает новые роли.
– Я сталкер, – говорит Тициан. – Моя миссия – довести до церкви. И защитить. Чтобы человек не был чем-то уязвлен или напуган.
Небесная мистическая Церковь свята и безгрешна, но церковь как общественный институт несовершенна, так как создана несовершенными людьми, только стремящимися к вере.
– Надо сделать так, чтобы человек смог продержаться в церкви ровно до того момента, как он начнет понимать церковь сам, – говорит Охлобыстин. – Такая моя миссия.
***
Но вылазки в зону, как мы знаем, – довольно опасное предприятие даже для опытного сталкера. Служа в московских храмах, отец Иоанн кормил семью писанием сценариев. Три года назад Роман Качанов предложил ему роль в кино. Тициан, зная запрещающий лицедействовать канон, отказался, но поразился, как сильно выросли гонорары актеров в киноиндустрии. Пожаловался Димитрию Смирнову, посетовав и на то, что есть ведь с православным каноном некоторая неразбериха.
Строго говоря, если считать драматических актеров лицедеями (а можно ведь и не считать), то за церковной оградой надо хоронить почти всех людей, поскольку грех совершают не только сами актеры, но и те, кто им потворствует. А это все, кто смотрит телевизор, ходит в кино, посещает театр или цирк. Строго говоря, с точки зрения канона нет никакой разницы – исполнить роль шута в фильме «Царь», написать киносценарий фильма «Параграф 78» или просто посмотреть кинокартину «Москва слезам не верит». Но вы заблуждаетесь, если думаете, что прихожане на исповеди сегодня начинают ее со слов «я на этой неделе страшно согрешил, в тридцатый раз посмотрел "Пятый элемент"». Есть дела поважнее.
А ты сам не решай, сказал Димитрий Смирнов, ты обратись к патриарху. Тициан и обратился. Так он стал первым и, наверное, единственным в истории православия священником-актером.
Он оказался настолько востребован, что за три года уже сыграл больше десятка ролей. Несколько лет назад он служил в храме каждый день, часто при этом являясь единственным священником на службе (иными словами, если б он тогда опаздывал, службы просто не начинались бы). Сейчас пять с половиной дней в неделю он проводит на съемочной площадке, оставляя для службы полтора выходных дня. В его нынешнем контракте о съемках в сериале написано, что продюсер не может привлекать его к сценам насилия или сценам с эротическим контекстом, а также обязуется отпускать на все великие церковные праздники.
Уйдя из актеров в священники, а потом вернувшись снова в актеры, Иван Охлобыстин, таким образом, совершил довольно оригинальный кульбит. Сам он объясняет эту «мертвую петлю» необходимостью кормить все разрастающуюся семью. Мол, сейчас он за съемочный день получает столько, сколько раньше получал за один сценарий.
Правда, при этом Тициан возит свою семью хоть и на старом, но все же импортном автомобиле Land Rover. Покупает новомодный айфон не только себе, но и своей дочери. Оказавшись голодным на Тверской, идет не в «Му-му» и тем более не в «Макдоналдс»,
а в ресторан «Гонконг», в который лично мне не пришло в голову зайти за все время жизни в Москве в силу излишней, скажем так, праздничности интерьера. Конечно, с таким размахом на сценариях семью не прокормишь. Но без айфона, «Гонконга» и даже «лендровера» вполне можно было бы и обойтись.
Впрочем, я, конечно, не думаю, что отец Иоанн снова стал Иваном Охлобыстиным только для того, чтобы иметь возможность удовлетворять свою гаджетоманию, которую сам называет новым грехом XXI века, коий стоит ввести в реестр современных греховных привязанностей. Хотя и айфон, наверное, не самый последний фактор. А вернее, не сам айфон, а вообще вся мирская суета, связанная с обеспечением себя разными приятными вещами. Наверное, это то, что называл в своем блоге «внешним комфортом».