Мы тогда далеко зашли. Лето сухое было. Морошка есть, но идти за ней надо было вглубь болота. Тяжело ходили. А там сухостой есть и небольшой лесок. И вот видим мы, как из этого лесочка люди уходят. Мы к лесочку идём - думаем, это кто-то, может, из катыдпомских или гортшерских, а ближе подошли - и видим... Ох, чёрные люди с длинными волосами идут от нас в лес. И один, и два, и десять... Мы испугались. Даже парни испугались. Но потом видим - и дети среди них есть. В шкурах все, лохматые. Мужчины ихние зачем-то длинные жерди несли. Парни потом спорили, что это копья. Но старики наши объясняли нам, когда мы, перепуганные, в деревню пришли, что жерди эти люди носят с собой, чтобы по болотам ходить. Но копья у них и правда есть. Луки-стрелы тоже. Взрослые люди на нас не смотрели, будто нас и нет вовсе. Можно было подумать, что всё это нам причудилось, ведь они ещё и тихо шли. Совсем тихо. Звуков вообще не помню. Но вот их детишки («Кагаяс-тай, кагаяс, - Пилип Онь гетыр, вспоминая, умильно хлопала себя по бёдрам, будто говорила о милых медвежатах. - Дзёля пи...») на нас уставились, и взрослые их тащили прямо волоком. Помню у одного ребёнка красную-красную ленту в волосах. Как чиган-тай!
Всего сто двадцать лет назад происходит то, что рассказала Пилип Онь гетыр. И об этих лесных людях знали старики того времени. Ведь Пилип Онь гетыр говорит, что старики объясняли им про лесных людей, про жерди, а не копья - значит, для стариков «лесные люди» не были новостью.
Кто они, эти лесные люди? Параллельная цепь человеческой цивилизации? Или странным образом забредавшие в наши края лесные ненцы? Может быть, и манси из-за Урала? В восемнадцатом веке даже по переписи тех времён встречаются ссылки на то, что на Мезени есть поселение вогулов (манси). Но то всё-таки поселение. (Можно сравнить с оседлыми цыганами.) А люди, о которых рассказывают старики, скрываются в лесах, будто не хотят видеть этот мир и идут по своим лесным тропам, ведомым только им, перпендикулярно всем известным дорогам и вопреки понятиям «по воде или посуху», «легко - тяжело», «твердь или болото».
Наверное, не всегда мирными были встречи с лесными людьми. Наверное, и девушку могли похитить, как в легенде о яг-морте, и ребёнка.
Избушки на курьих ножках
Охотничьи лесные баньки не всегда были такими, какими мы их представляем сейчас. Ещё в 1930-40 годах у вымских охотников в некоторых лесных избушках продовольствия хранилось столько, что можно было прожить зиму без голода. Тут тебе и вяленая рыба, и копчёная лосятина с медвежатиной, и крупа, и соль, и запас снастей для охоты и рыбалки. Более того, в лесных избах зимний сезон могли коротать некоторые члены семьи, меняться через месяц-два. Но избы-то без дымохода. Закопчённые и замороженные, даже молодые тётки могли показаться Бабами Ягами. Не случайно в русских народных сказках говорится о том, что волшебные русские бани омолаживали. Из пара - да в студёную прорубь нырни, морду вымой - вот и молодой. Это вам любой подтвердит (особенно кто в армии служил).
Были охотничьи избушки, которые ставили не на землю, а на большие пни. Были избушки, которые возводили на 3-4 столбах (особенно на заболоченных местах или местах пойменных, где весной вода могла подтопить избушку). Чтоб столбы не гнили, их перед закапыванием либо обжигали, либо немного окуривали. Кстати, для окуривания использовали тлеющую метлу можжевельника (вот тебе и бабка на метле). Окуривали не только «ножки», но и пространство вокруг избы - от муравьёв и мошек всяких. Внутри изба окуривалась как бы сама собой, потому что топилась по-чёрному. Замечательное средство дезинфекции - других-то не было. Может быть, именно потому, что на Руси были курные избы, чума, которая покосила в 16 веке пол-Европы, Русь почти не тронула. Закопчённые мы были - защищённые.
Бывало, что такие охотничьи избушки разоряли росомахи или медведи. Поэтому охотники старались делать избушки «без окон, без дверей». Только через лаз (иногда потаённый) можно было попасть в такое жилище.
С приходом в Коми лагерей ГУЛАГа, с увеличением численности людей, бродящих по лесу и ухудшением их нравов (впрочем, как судить голодного беглого зэка?), охотники перестали оставлять в избушках провизию. В 1940 году было даже издано распоряжение Совнаркома Коми АССР, согласно которому, все избушки были взяты на учёт, в них запрещалось хранить спирт, керосин, бензин, соль, йод и т.п. (будучи студентом, в своё время с любопытством читал это документ, но сейчас не помню всего. При желании, его можно запросить в государственном архиве Республики Коми).