Но в 40-х появляется ресторация при Речфлоте, при офицерской столовой (на углу нынешних улиц Советской и Коммунистической - там, где сейчас Торговый Центр «Звёздный»). В Инте появляется ресторан «Инта» в конце 40-х. Отметим, что даже в Емве (тогда пос.Железнодорожный) при железнодорожной станции был совсем маленький ресторанчик, в котором столики по вечерам были с накрахмаленными салфетками, а две официантки бегали в фартучках и кокошниках, точь-в-точь похожих на костюмы девушек из кинофильма «Карнавальная ночь», где Гурченко поёт свои знаменитые «Пять минут».
Медвежий угол ГУЛАГа, край лагерей и больших километров между городами, край жестяных фонарей и лая собак со сторожевых периметров лагерей, край каторжного труда леспромхозов ещё долго не узнал бы блеска паркетов, звона хрусталя и атмосферы гардеробов с запахом духов от женских шубок, смешивающегося с запахом гуталина на офицерских сверкающих сапогах, если бы не острый взгляд нескольких старших офицеров «Воркутлага» и не творческая инициатива одного немолодого уже еврея, приехавшего из Ленинграда по линии снабжения МВД.
Аркадий (Сруль) Израиелевич Коган оставил в жизни нашего края неизгладимый след. И, увы, при этом он почти неизвестен не только широкой общественности, но и профессиональному сообществу рестораторов. Умер он в 2012 году в Нью-Йорке в возрасте 101 года. Но зато как благодаря Когану менялась жизнь в Воркуте в конце 50-х - начале 60-х годов прошлого века, в конечном счёте, отразившись и в нынешнем времени!
Итак - 50-е годы: вот сидят в столовой при Воркутинском механическом заводе два механика и два шахтёра. Знатно так кушают: борщ, котлеты, по два салата, компоты... В отпуск собираются. И кушают. Долго так кушают - и час, и два, только лица краснеют, и котлеты уже без гарнира заказывают... И подходит к ним Сю Яо Тин, китаец - завпроизводством. В Воркуте 50-х годов китайцев было много.
- Ребята, да не прячьте вы уже пятую бутылку водки... Давайте я вам графин вынесу...
Или вот собираются в кино полковник N с красавицей женой, и не он её торопит, а она...
- Дорогая, так до сеанса-то ещё целых сорок минут...
- Да, но потом выключат свет, и больше никто не увидит моё платье. Дай хоть в вестибюле двадцать минут блеснуть...
При том, что шкафы были забиты неплохими вещами, военным и шахтёрам (заработки уже в 50-х были весьма приличными) выйти в свет было фактически некуда. Щегольнуть зимней одеждой - это сколько угодно, а вот летнюю в Воркуте одиннадцать месяцев в году демонстрировать можно было изредка и мимоходом...
И вот Аркадий Коган внимательно слушает обиды ворку-тинских красавиц, смотрит, как в столовых шахтёрских посёлков и даже в центре города с приличными деньгами в кармане их некуда потратить и негде провести время. И в голове немолодого еврея рождается красивый план. Думаю, что этот план стоял на не менее красивом протесте в сердце. Как же так - в краю тяжёлого шахтёрского труда, где зимы беспросветны и почти бесконечны, но зато собрались с разных концов страны замечательные люди с хорошим вкусом, негде посидеть в красивой компании? Это же просто безобразие! Для начала, по задумке Аркадия Израилевича, начали по вечерам преображаться столовые... Днём - столовая, а вечером кафе, ресторанчик. Появляются официанты, попытки удивить оригинальным блюдом... «Индейку с черносливом не желаете?» - мило улыбаясь, спросит девушка с фартучком пока что без фирменных вензелей ресторана. «Не может быть... Прям-таки индейка? И прям с черносливом?! Да чтоб я так жил!..» Шёл 1956-й год. А уже через два года появились рестораны первой наценочной категории - «Север», «Русь», «Москва», «Воркута», «Юбилейный»...
Лафетные рюмочки, мельхиоровые приборы (мельхиор и только мельхиор!), накрахмаленные скатерти и салфетки, официанты с бабочками и с полотенцами, по три-четыре варианта освещения - настольное, боковое, верхнее малое и верхнее «полный свет»... Свечи тогда были не в моде, но суп на подносе в супницах, а пекинскую утку могли поджечь на сухом спирте, добавив в него, для запаха, коньяка... Вдобавок бесплатное душистое мыло в туалетах, освежители воздуха и... н-да, первая туалетная бумага (совсем не такая, как сейчас, а нарезанная), да ещё по нескольку малых зеркал и столиков в женской части туалета... И портьеры. О! А ламбрекены, такие можно было прежде увидеть только в кино о старинной графской жизни!.. Дамы после выхода с мужьями в рестораны порою подолгу обсуждали не только блюда, но и сервировку, обстановку, зеркала в рамах и кружева... «Люся, ну, помнишь, такие - в угловой части под занавесочкою?.. »