- Мам...
- А?
- Мам... А у деда нашего... большие, - он подбирал, но так и не подобрал такого нужного и точного слова, так и сказал -«большие», - ордена были?
Мама наводила порядок на трюмо. В зеркало она долгим взглядом посмотрела на оцепеневшего в ожидании Алёшку.
Будто кто-то невидимый выключил ту энергичную нервную скорость, с которой она только что двигалась, выключились заодно её раздражённые усталые мысли, которые она даже не пыталась собрать. Серьёзно и так же, как Алёшка, она ответила:
- Да, были. Большие, - светло улыбнулась про себя. - А что?
Как силился Алёшка, если б кто знал! Нахмурил до боли в голове брови, куснул губу, а она, проклятая, все равно предательски дрогнула.
- У Эдика... у деда... короче, у них подпись Будённого есть, -он повернулся спиной к маме, обидно было за неожиданно пискляво получившееся последнее слово. А мама прекрасно знала своего сильного сына. Между прочим добавила:
- Один орден деду сам товарищ Сталин вручал, в Кремле, а другой маршал Жуков на Красной площади перед строем. Оркестр даже играл...
Алёшка откашлялся как ни в чём ни бывало и, не поднимая головы, ушёл в спальню. Взорвалось облегчённое сердце. Он тихо заплакал и выстраданно счастливый неожиданно уснул.
Это ничего, что мама соврала Алёшке? Деду Алёшкиному ордена вручали в окопах.
1987 год
ПЯТОЕ МИРООЩУЩЕНИЕ
Слово «одеколон», говорят, произошло от слова «Кёльн» -немецкий город такой. Там аптекарь придумал воду душистую для протирания пахучих мест тела, а так и закрепилось во французском, кажется, - «о де Колон».
Из детства в памяти остался «Шипр». Самый массовый, наверное, одеколон СССР в 60-е. Запах «Шипра», табака, мандаринов и маминой губной помады... ага, это праздник, значит, какой-то! Потом появится ещё один не менее массовый мужской одеколон «Саша». Но он так в памяти не останется, как «Шипр»... «Шипром» даже будто споласкивали лицо после бритья. Полную пригоршню выльют и с рыком - на щёки.
Шик такой... Говорят, с послевоенных времён пошло. Комсостав армии и НКВД на севере так свою браваду и «гусарство» показывал, а потом одеколоны доступны стали и некомсоста-
ву...
До армии я как-то был равнодушен к одеколону. Только в праздники, через запах отца и через духи матери, и запомнился парфюм («Тамара» - замечательные были духи, «Красная Москва», ещё какие-то)... А в армии, в армии благородные запахи начинаешь ценить, потому что неблагородных слишком много. В караулках и в сушилках порою вонь такая, что мухи и те улетают - адские запахи сохнущих портянок и ватников, запрелых ног и нечистой одежды... В армии одеколон становится твоей территорией и правом на «свой мир». Многое тебе могут запретить, но на запах одеколона запрета нет, наоборот, приветствуются аккуратность и чистота. Не только командирами приветствуется, но и самими солдатами.
Куда уходит свободная копеечка, присланная из дома? На печенье, на сигареты, на молоко и конфеты... Одеколон могут купить только истинные джентльмены. В моём батальоне джентльменов было только четверо. Но приучили мы десятки солдат. Приучили уважать запах... Это не значит, конечно, что и мы не пахли, как лошади или бомжи, после дежурств и командировок, после марш-бросков или долгого внеказарменно-го положения, например, на танкодромах или на помощи подшефному питомнику. Бывало, одеколон заканчивался или его внезапно выпивали... Да, дело такое - замёрзнешь, как цуцик, уныние нападёт, совсем хреново... Хлоп - развели с водичкой - и эту вонючую и противную дозу в себя. Передёргивает, но бодрит. Самое ужасное, что приказ об увольнении в запас нам пришлось обмывать одеколоном. Даже название помню -«Уральские самоцветы». Ящик выпили... Почему?
Стол ломился от деликатесов того времени: красная рыба, икра красная, шпроты, мяса нажарили, и колбаса была, печенье и конфеты... А стали искать водку или коньяк и... По всему гарнизону в сёлах окрест вёрст на восемьдесят нет ничего. Амурская область, дорогая и столицами забытая... Достали где-то в пригороде четыреста граммов самогона. Но что такое четыреста граммов на восемь человек? Ерунда, конечно... А клялись ведь друг другу, мечтали, что приказ обмоем, как положено, как никто не обмывал... И тогда пошли на отчаянный зверский шаг - купили в военторге одеколона... и напились!! А его, заразу, закусить-то путём можно только сахаром!!! Вот и представьте себе - столы ломятся от деликатесов, а дембеля жрут одеколон и закусывают сахаром. Это что-то! Бррр...
В студенческом общежитии, в нашей полуголодной комнате могло не быть даже куска хлеба, но одеколон был всегда. Или скажем скромнее - почти всегда. Это мы армейские привычки принесли в студенчество, чем немало удивляли девчонок и не служивших парней. Но объяснили мы, конечно, легко, и как-то стала распространятся наша «привычка» и на общежитие. Частью интереса, чем-то не совсем бытовым для студентов, стала эта тема: