“Все правильно сделал”, - подумал он самодовольно, и тут же застыдился. “А вчера - тоже правильно?”
- Вот бабке моей не повезло, - помрачнел старик и достал из-за пазухи помятую пачку, - Будешь?
- Не курю, - покачал головой Илья.
Старик сунул сигарету в зубы, и продолжил, забыв поджечь.
- Ноги отнялись, поставили два протеза. Я главное ей говорю - погоди ты, куда торопишься, давай один воткнем, посмотрим. А она все мечтала, что ей как мне повезет. А я-то статистику знаю, я ж вижу, что эти дармоеды-мастера обычно выдают. Убивать таких мастеров мало…
Старик все говорил, говорил, пока дождь барабанил по крыше, и его обличительная речь убаюкала Илью.
- Точно, - сквозь сон пробормотал он, - Убивать мало.
Он откинулся на облезло-шершавую стенку остановки и закрыл глаза. Ему хотелось прекратить думать о протезах и заводе. Перед глазами всплыл образ Инги. Неподвижный, улыбающийся - просто фотография, рисунок в темноте. И этот рисунок расплылся, как туман, растекся красками под дождем.
Илью швырнуло в холодный водоворот сна.
* * *
Ближе к ночи Инга расчистила комнату, оставив лишь тяжелый стол-бюро у самого окна, и расстелила пленку. Пленка была прозрачной, сквозь нее все еще виднелись следы кроватных ножек на паркете. Эти следы нервировали ее. Напоминали, что не все можно смыть даже самым сильным средством.
Думая о следах, она невольно посмотрела на стену, на пустующий невыцветший прямоугольник и одиноко торчащий гвоздь.
“Эту пустоту я могу заполнить”, - сказала она себе и удивилась собственной дерзости. Она вышла в другую комнату, открыла старый скрипучий шкаф и извлекла на свет коробку, которую доставать было запрещено.
Все, что не нравилось Игорю, хранилось в ней.
Инга остановилась в нерешительности. Приподняла картонный край и тут же поймала недовольный взгляд отца на фотографии. Одновременно ей показалось, что кто-то стоит за ее спиной и дергает, будто за ниточки, ее сердце - так резко оно замерло и так сильно застучало вновь.
“Он плохо поступил со мной”, - напомнил ей голос, - “Не стоило этого делать”
Она воровато обернулась, как если бы она забралась в чужой дом и рылась в чужих вещах, потом двумя руками достала фотографию в рамке и прижала к груди - чтобы никто не увидел.
“Не стоило этого делать”, - думала она, - “Это его разозлит. И ничего не получится”
Но кто-то более сильный, более смелый притащил ее, сопротивляющуюся, обратно в комнату. Ее руки сами подняли отцовский портрет и вернули на законное место.
- Вот так, - шепотом произнесла она, отойдя пару шагов, - Вот так!
Ее вдруг охватила неописуемая радость. Будто щенок, утащивший кость у спящего пса, она покружилась на месте. Потом подмигнула отцу и прошла в ванную - умыться от пыли и пота.
“Хлопотный выдался день”
Окатив лицо холодной водой, Инга посмотрела на свое отражение. Радость сменилась горечью. Бледная тень, призрачное подобие той Инги, что она знала.
В клинике ей уже не стеснялись говорить, что она плохо выглядит. Говорили, что довольно грустить по отцу и загонять себя в могилу.
“Все это время”, - думала Инга, - “Они не видели? Или не хотели видеть?”
Она осмотрела себя. Дотронулась пальцами до худых плечей. Потом, будто впервые, увидела шрамы и порезы на запястьях и села на край ванной, разглядывая их.
“Они всегда больно царапаются”, - подумала она, - “У пушистиков паталогическая боязнь людей в белых халатах. Их можно понять”
Инга закрыла глаза и попыталась вспомнить себя в день выпуска из ветучилища. “Тогда я мечтала, что буду лечить зверюшек. Я хотела видеть их счастливыми, хотела видеть их улыбающихся хозяев. Я не знала, что мне чаще придется усыплять...”
Она снова посмотрела на свои порезы. Они давно зажили, затянулись. Царапаются те, кого можно вылечить. Обреченные не царапаются. Они смотрят влюбленными глазами и верят тебе, до самого конца верят.
Полгода назад, когда Игоря так внезапно послали в другой город, Инге принесли пса. Красивого лабрадора по кличке Дружок. Избитый, он слабо повиливал хвостом и смиренно ждал своей участи. Хозяева оплатили усыпление и ушли, даже не обернувшись. То ли Инга была рассеяна в тот день, то ли пёс оказался везунчиком, только он пережил инъекцию. Не дождавшись, когда его отвезут на кремацию, он вдруг очухался и просто ушел. Получив свой второй шанс, он мог пойти куда угодно. А пошел назад к своим хозяевам.
От них он снова попал к Инге на стол. Та долго гладила его бедную разбитую голову, а потом прервала этот круг.
* * *
Запись: c64cc26a-6e5e-4788-b8cc-7e4c4103d871