– Не понял.
– Что ж тут непонятного? – ехидно хмыкнул торговец. – Есть хотят все, даже зомби, будь они неладны… И ты есть хочешь, и дружок твой голодный. А у меня бар, борщ есть, жаркое в горшочках…
– Скажи, ты мне снишься? – тряхнув головой, спросил я. – А может, я уже умер?
– Ты что, дикий? – как на неразумное дитя, глянул на меня старик. – Смотришь на меня как на галлюцинацию. Не надо на меня так смотреть, а то я сам поверю, что меня не существует. А я существую. Живу и торгую.
– Хорошее дело, – кивнул я.
– Как говорил один мой знакомый, добрые дела не делаются бескорыстно. Потому что в таком случае это уже не доброе дело, а благотворительность. А благотворительность – это, извините, тупик. Ведь если я начну бескорыстно помогать другим, что тогда будут делать те, другие? Также бескорыстно станут помогать третьим. Третьи – четвертым, миллион четвертые – миллион пятым. Не правда ли, очень сложная схема? Не проще ли будет, если каждый решит помогать себе сам? Тогда и схемы никакие не нужны…
– Схемы… Ты сам по какой схеме здесь живешь? Магазин у тебя свой, бар, а вокруг – зверопсы, зосы.
– Да, дерьма в этих краях много. И косороги здесь водятся, и кенги, а сколько зверопсов…
– А злоформеры?
– Тсс! – Старик всполошенно приложил палец к губам. – Об этом ни слова. Не буди лихо… Так что, разогревать мне борщ или нет?
– Разогревать?
– А ты думал, он у меня свежий? Вчера кастрюлю сварил, на целую неделю. Борщ – это такое дело, с каждым днем все вкусней… Сметану, правда, из порошка делаем. И мясо тушеное, из банок. Зомби всех коров сожрали. Они ребята спокойные, но прожорливые… Ну, так что мне с борщом делать?
– Нас много.
– Знаю. Стоит ваша машина, небо коптит, тарахтит, на нервы действует. Ты бы ее заглушил, командир!
Об этом старик попросил так, будто я уже принял его приглашение. А почему бы и нет?
Глава 9
Стены из лакированного тростника, потолок из бамбука, пол пробковый, барная стойка из березы… Дерево, везде сухое дерево, ни капли конденсата на стенах и столах, но все же мне показалось, что все здесь пропитано сыростью. Освещение в зале слабое, зыбкое, и в воздухе словно колышется туманная взвесь. Но при этом я не ощущал дискомфорта. Меня не бросало в жар и не холодило, как это бывает при повышенной влажности. Тепло в сумрачном зале и даже уютно, а еще клонит в дрему. Нет, не спать хочется, а просто расслабиться, развалившись в удобном плетеном кресле, на сытый желудок плавно качнуться на мягкой волне тишины и спокойствия.
Крис, так звали старика-бармена, не обманул. Борщ был хоть и не первой свежести, но вполне съедобный. И это при том, что варили его на тушенке и квашеной капусте. Хлеб теплый, собственной выпечки. Сержант Шпак доволен был не меньше моего. Он сидел в кресле и, остатками век прикрыв глаза, умиротворенно поглаживал живот. Я заметил, что своими каплями здесь он пользуется редко: возможно, микроклимат бара как нельзя лучше подходил его глазам, не иссушал их слизистую оболочку. Скорняка, Гуцула и Чижа также слегка разморило после горячего, а ведь обед не закончился: еще не подали второе. Но им уже хватит прохлаждаться. Я щелкнул пальцами и движением головы показал на выход. Второе им принесут на броню, где сейчас несли вахту Шарп, Баян и Якут.
Удивительное дело, где-то неподалеку бродили голодные зомби, но здесь, в сумеречной тишине бара, опасения и тревоги не беспокоили меня. Как будто и не было дурного предчувствия и нервного напряжения, в котором я покидал территорию автокомбината.
Скорняк, Гуцул и Чиж ушли, а я даже не поднялся, чтобы их проводить, проследить, как доберутся они до бронетранспортера, как произведут смену. И Шарпа я за ними не послал. Во-первых, я точно знал, что с бойцами ничего страшного не произойдет. А во-вторых, не хотелось тревожить сержанта. Я понимал, насколько это нудно ежеминутно закапывать глаза, а здесь можно было отдохнуть от утомительной рутины.
К нам подсел Крис. На плече у него висело длинное полотенце, краешком которого он протирал пивной бокал.
– У Марицы все уже почти готово, – сказал он. – Сейчас будет второе.
– У Марицы?! – заинтригованно повел я бровью.
– Чего взбудоражился, командир? – с шельмовской ухмылкой глянул на меня Крис. – Баб давно не видел?
– Да нет, видел, – не без смущения ответил я.
Увы, но в моем нынешнем обличье женщины меня не жаловали. И я еще в госпитале начал к этому привыкать. Так что нечего раскрывать роток на Марицу. Не приглянусь я ей, и это как минимум.
– Видел, но не щупал, – поддел меня бармен.
– Не твое дело.
– Не злись, командир, – с укоризной, но вместе с тем и подбадривающе глянул на меня Крис. – Я же не хочу тебя обидеть. Ну, страшное у тебя лицо, но ты же к нему привык. И мне все равно, какое оно у тебя. Поверь, я и не такое видел… И Марица у меня совсем не брезгливая… И утешить может, и приласкать…