Я открываю дверь в гостевую комнату, расположенную прямо рядом с моей спальней, вхожу и жду.
― Если тебе что-то понадобится, просто дай мне знать, ― говорю я, откидывая покрывало на кровати. ― Ложись. Я пойду приготовлю тебе что-нибудь поесть. ― Я указываю на дверь, ведущую в смежную ванную. ― Ванная там.
Монтана кивает головой. Я наблюдаю за ней некоторое время, чтобы убедиться, что она в состоянии сама забраться в кровать. Затем я бегу обратно вниз по лестнице, перескакивая через несколько ступенек.
Я хочу подхватить ее на руки и прижать к себе. Я хочу, чтобы она знала, как сильно ее любят. Хочу напомнить ей, что она не одинока в этом мире, как она, кажется, думает. Но сейчас все это больше нужно мне. Чтобы облегчить мою вину. Что ей нужно, так это чтобы я был терпелив. Не сдавался, как сказал бы Грей.
Я рывком открываю холодильник и быстро достаю ветчину, сыр и масло. Я сделаю ей сэндвич. Это не так много, но хоть что-то. Затем я ставлю кипятиться чайник и беру с верхнего шкафа пакетик чая. Она любила мятный чай. Я сам начал пить его после похорон Шона. После того как оставил ее. Это было небольшое напоминание о ней, которое создавало иллюзию, что она ближе.
Когда я возвращаюсь в комнату, ее нет в постели. Я ставлю тарелку и чашку на тумбочку и подхожу к двери в ванную. Тихо стучу.
― Ты там в порядке, Танна?
― Я сейчас выйду, ― отвечает она с другой стороны.
― Хорошо, я оставил для тебя на тумбочке сэндвич и чашку чая. Я буду в комнате рядом с этой. Если тебе что-нибудь понадобится, просто крикни мне, ― говорю я ей.
Затем я отправляюсь в свою спальню и сразу же иду в душ. Я хочу остаться с ней, но и не хочу давить на нее. Если ей нужно побыть одной, я дам ей столько пространства, сколько смогу вынести.
Только когда я встаю под струю холодной воды, меня охватывает паника. Черт. Я выключаю душ, вытираюсь полотенцем и натягиваю пару спортивных штанов. Перед тем как выйти, я хватаю футболку и одеваю ее через голову.
Я не должен был оставлять ее одну в ванной. Она бы не стала так поступать, правда?
Нет. Она не Шон. Мне приходится напоминать себе, что она не он. Она не причинит себе вреда.
Не тогда, когда у нее есть кто-то другой, кто сделает это за нее.
Я отгоняю от себя эту мысль и вздыхаю с облегчением, когда обнаруживаю Монтану лежащей на кровати в моей гостевой комнате.
― Ты не поела.
― Я не голодна.
― Тебе нужно что-нибудь съесть, Монтана. Просто попробуй. ― Я беру тарелку и протягиваю ей. ― Пожалуйста.
Она приподнимается, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не броситься помогать ей. Я позволяю ей сделать это самой. Она тянется к тарелке и отщипывает маленький кусочек от одной половинки сэндвича.
― Ты по-прежнему предпочитаешь мятный чай? ― спрашиваю я, заметив, что чашка тоже не тронута.
― Ты помнишь это?
― Я помню о тебе все, Танна, ― признаюсь я.
― Прошли годы, Люк. Я не ожидала, что ты что-то помнишь.
― Мы росли вместе. Это не то, что можно забыть. ― Я опускаюсь на пол, устраиваясь рядом с кроватью. ― Ты скажешь мне, кто сделал это с твоим горлом? ― Вопрос вырывается у меня сам собой.
― Я же сказала, что это был несчастный случай, ― говорит она, но не смотрит на меня. Что-то мешает ей лгать, глядя мне в лицо.
― Я на это не куплюсь. Кроме того, от несчастного случая не появляются отпечатки пальцев на шее. ― Я указываю на очевидное.
― Ты не должен ничего делать, Люк. Я останусь здесь, пока мне не станет лучше, а потом уберусь подальше. Я вернусь домой.
― Ты не сделаешь этого, Танна. Даже если мне придется запереть тебя в этом чертовом доме. Я не позволю тебе вернуться к тому ублюдку, который это сделал. ― Я указываю рукой на ее лицо.
Она хочет вернуться. Она что, совсем сошла с ума?
― Я не могу остаться здесь, ― говорит Монтана. ― У меня есть… обязанности. У меня есть жизнь.
― Быть боксерской грушей для какого-то мудака ― это не жизнь, Танна. Почему ты не позвонила мне раньше? Это ведь происходит не первый раз, верно? ― Я уже знаю ответ, но хочу услышать от нее.
Она не отвечает, вместо этого протягивает мне тарелку.
― Я очень устала.
Я беру ее и ставлю на тумбочку.
― Просто… Я имею в виду, ты не… Ты не собираешься…?
Черт, как, блядь, мне спросить об этом?
― Нет. ― Она вздыхает. ― Я не буду пытаться причинить себе вред. Я бы этого не сделала, ― говорит она, прежде чем добавить: ― Я не мой брат.
― Я знаю, что ты не он. Поверь мне, я знаю. ― Я смотрю на нее с пола. ― Я скучаю по нему, но на самом деле… Думаю, я скучал по тебе еще больше, и это заставляет меня чувствовать себя самым дерьмовым другом в мире, Танна.
― Ты далеко не такой. Шону повезло, что ты был его другом.
― Тебе тоже, Танна.
Она кивает головой, но ничего не говорит.
Я жду, пока тишина не начинает душить меня. Тогда я поднимаюсь на ноги и иду к двери. Я оставляю ее широко открытой, а затем делаю то же самое со своей. Прежде чем забраться в постель. Я чертовски измотан, но знаю, что сегодня не смокну глаз. Не с Монтаной в соседней комнате. Такой близкой и в то же время такой далекой.
Глава пятая
― Ты действительно думала, что сможешь спрятаться от меня? ― Эндрю дергает меня за волосы, и моя голова откидывается назад под таким углом, который не может быть естественным ни для чьей шеи.
― Я не… Прости. ― Я встаю на цыпочки, пытаясь ослабить натяжение кожи головы. Это не помогает. Эндрю только еще сильнее сжимает мои волосы.
― Простить? Что, блядь, я тебе говорил, Монтана? ― Тыльной стороной ладони он проводит по моей щеке, прежде чем швырнуть меня на землю, как тряпичную куклу.
Я падаю на бедро, на уже заживающий синяк, и вздрагиваю от резкой боли в боку.
― Я… Я… ― Я не знаю, что он хочет от меня услышать. Мне нужно придумать, что сказать, как выпутаться из этой передряги. Я знала, что мне нужно было просто пойти домой.
― Ты что? Просто хотела пошалить с каким-нибудь крутым хоккеистом? Стать следующей хоккейной зайкой в его постели? Ты ему не нужна, Монтана. Ты никому не нужна. Ты жалкая. Просто посмотри на себя. ― Эндрю пинает меня в живот, и я сжимаюсь в комок, чтобы хоть как-то смягчить удар.
― Нет… Пожалуйста, прекрати, ― кричу я. ― Эндрю, пожалуйста, я не хотела. Мне жаль.
― Тебе жаль? Ты всегда, блядь, извиняешься, Монтана, ― шипит он мне в ответ.
― Танна, проснись, ― зовет меня знакомый голос. Я оглядываю темную комнату. Почему Люк здесь? ― Монтана, это всего лишь сон. Проснись.
Я задыхаюсь, когда мои глаза открываются. Кто-то кричит. Не кто-то. Я. Я кричу.
― Все хорошо. Я с тобой. Ты в безопасности, ― повторяет Люк снова и снова.
Я поднимаю на него глаза. Крики прекращаются, и у меня наворачиваются слезы, когда мои глаза мечутся по комнате, которую я не узнаю. Он был здесь. Эндрю был здесь. Куда он делся?
― Танна, ты в порядке. Я рядом, ― снова говорит Люк, а затем поднимает меня.
― Что ты делаешь? ― спрашиваю я, осознав, что на нем нет футболки только в тот момент, когда моя рука оказывается на его голой груди.