— Не ворую, слышишь, не ворую, старый дурак, – Geoffrey прокричал в ухо.
Сторож дернулся, словно от удара палкой, замахнулся топором.
— Ты признался, что ты вор! – с опасением старик поднял правую ногу – собрался ли убегать, или нападать, сам еще он не понял.
— Уйди, старик, мне и так тошно, – Geoffrey неосторожно ударился головой о ствол.
Снова посыпались спелые персики.
— Охрана! В сад принца пробрался вор, – старик неожиданным тонким пронзительным голосом воробья заверещал. – Вор, стой, где стоишь, пока тебя не утопят за воровство.
«Глупый вор, – старик не сводил глаз с Geoffrey. – набрал бы украдкой персиков, не поднимая шума, и ушел бы.
Стоит, кричит на меня, признался, что вор.
Я бы его отпустил, но, может быть, Принц послал своего человека проверить мою бдительность, как я охраняю персики». – Старик сделал шаг назад, поскользнулся на персике, упал на спину.
Топор вырвался из его рук, подлетел и опустился ржавым лезвием на грудь.
Но сторож умер еще до того, как упал топор.
Просто его время пришло.
— Умер? – Geoffrey с ужасом прислушался к крикам встревоженных стражников. – Пожалуй, что мне пора бежать. – Торговец забыл о долге принца, попятился во тьму.
Вовремя. Подбежали стражники.
— Nilsen, старик сторож убит, – один из стражников неправильно понял смерть сторожа. – В наш сад пробрался королевский убийца.
Принц Persia в опасности! – Тотчас прогремел звук трубы.
Geoffrey выбирал самые темные уголки в саду.
Когда подумал, что удастся выбраться незамеченным, нечаянно наступил на спящего павлина.
Птица заверещала громче сигнального рожка.
«Тот самый павлин, который нагадил в шатре казначея», – зачем-то подумал Geoffrey.
— Он там, – на торговца неслись голоса. – Павлинов принца ворует.
— Ночной вор обесчестил Fion, – из спального шатра для жен принца выбежала одна из его девушек.
К ее визгу добавился гул голосов женщин.
— Бедная Fion, обесчещена, – на Geoffrey свалили и эту вину.
Девица Fion ловко использовала ситуацию, чтобы оправдать перед Принцем свою потерю девственности.
— Сторож, персики, павлин, девица без стыда и без совести, – Geoffrey почти полз в остатках темноты.
Ее разбивал свет факелов.
— Вор хотел убить господина казначея, – послышался голос того самого раба. – Он его поджидал, а потом сказал, что пойду, мол, обесчещу Fion и украду павлинов. – Раб самозабвенно врал, мстил Geoffrey за то, что торговец свободный и богатый.
— Samilaka, седлай Шустрого и скачи по саду, — начальник охраны приказал подчиненному. – С коня видней.
Королевского убийцу живым не брать, только — мертвым!
«Вот так я стал королевским убийцей», – Geoffrey из кустов ждал появление всадника.
«Samilaka, все за вас должен делать младший охранник Samilaka, – Samilaka с бурчанием залез на лошадь. – Платят мне меньше всех, а работы у меня – больше, чем у других.
Я не нанимался к вам за эти гроши». – Samilaka охранник принца настолько задумался, что в бешенной скачке по ночному саду не заметил ветку.
Ветка сбила его с коня, оглушила, повергла на землю.
— Samilaka убит, – вопль удивления и восторга.
— Fion обесчещена, но чувствует себя хорошо, – дружный душераздирающий визг голосов из женских шатров.
«Не господин ли казначей обесчестил Fion? – Geoffrey умело схватил лошадь за гриву. – Повезло казначею.
На меня все свалит!» – Geoffrey легко запрыгнул на спину коня, поехал осторожно.
Он знал, что кроме него, всадников в саду больше нет.
Geoffrey благоразумно направил животное в сторону кустов, разделяющий сады.
Торговец решил проехать через другой сад.
Geoffrey ударил коня, и лошадь легко перепрыгнула через живую загородь.
— Меня нет, поэтому мои слуги и рабы устроили шумный праздник, – принц Persia проснулся на своем наблюдательном пункте за кустами.
Он наблюдал за блондинкой и близняшками, наблюдал и заснул, а от воплей в своем саду проснулся. – Запорю всех на конюшне!