Перейду сразу к нижнему женскому белью.
В битве при Афинах меня ранили в левое яичко, это мой подвиг. – Julius гордо поднял подбородок.
— Фуй, гадости вы говорите, сэр Julius, – сестры-близняшки воскликнули вместе.
Блондинка никак не отреагировала на высказывание камердинера.
«Наша обожаемая блондинка выше всяких мужских гадостей!» – Mia с восторгом посмотрела на блондинку.
Не удержалась, и поцеловала ее в губы.
— И целоваться по этикету предписывается только после бала, – камердинер покачал головой, но продолжил свой рассказ о нижнем женском белье, потому что очень любил себя и белье. – Лекарь визиря сразу приступил к лечению надреза на моем яичке.
Он никого не подпускал ко мне: сам накладывал повязки из шкуры ягненка, втирал в яичко мазь белладонны, следил за моим самочувствием.
«Julius, ты наш герой, – лекарь, не помню его имени, часто говорил мне по ночам. – Мужественно переносишь ранение в яйцо.
Я стараюсь, и оно зажило бы быстрее, если бы вместо женских кожаных повязок я накладывал бы мягкое, нежное.
Но где в бою взять атлас, шелк и бархат?»
Слова лекаря заинтриговали меня.
Конечно, я хотел, как можно скорее, вылечить яичко.
Но, действительно, проблема с шелком и бархатом на войне стоит очень высоко.
Однажды, я совершал оздоровительную прогулку вдоль речки.
Раненое яичко бережно поддерживал руками.
Вдруг, за кустами акации прибрежной я услышал всплеск.
Наверно, очень большая рыба запуталась в камышах и не может выбраться.
Желание мое отведать свежей рыбы, которая еще подействует живительным образом на рану на яичке, толкнуло меня к берегу.
Осторожно, без шума, чтобы не напугать рыбу, я прокрался сквозь колючки.
И что же я увидел?
— Ты увидел купающуюся красавицу, — Sarah проговорила с придыханием. – На берегу лежали ее многочисленные платья и нижнее белье.
Ты польстился на белье, думал о том, как оно благотворно подействует на рану на твоем яичке.
Ты украл белье девушки, стал носить женские трусики, а потом уже не мог отказаться от женского белья. – Sarah провела пальцем по губам камердинера.
— О! Мадам, вы настолько проницательны, насколько красивы! – Julius не сдержал порыв чувств, с силой мужественно притянул к себе Sarah, всосал ее губы.
«Ее язык мягкий, но настойчивый, нежный, но острый, – камердинер переплел свой язык с языком Sarah. – Женщина моей мечты».
«Julius целуется робко, по-женски, что очень трогательно, – Sarah в свою очередь всосала губы камердинера. – Он украсит мою коллекцию доступных мужчин».
Наконец, целующиеся дали друг другу передышку и возможность набрать воздуха.
— Шелк женских трусиков оказался настолько целебным для моего яичка, что с тех пор я ношу только изысканное женское нижнее белье.
Портные шьют для мужчин трусы из колючей жесткой верблюжьей шерсти, а для вас – самое лучшее.
Я одеваю женское белье не потому что мне нравится быть женщиной, а оттого, что оно намного приятнее и удобнее, чем наши жесткие колючие панталоны. – Камердинер жадно поцеловал Sarah. – Умоляю вас заняться со мной любовью из жалости.
— О, мой герой, – Sarah прошептала после поцелуя.
— О, моя королева, – камердинер прошептал перед новым поцелуем!
— Мы не нужны им, – Alina надула губки. – Их непонимание друг другом внезапно удивительно сменилось глубоким пониманием. – Mia, Virginie, пойдемте на бал!
— А где наша любимая блондинка? – Mia не нашла Virginie, оглядела комнату, сморщила носик при виде целующейся с камердинером матери.
— Может быть, обожаемая блондинка спряталась за гобеленом? – Alina побелела от нехорошего предчувствия.
Близняшки быстро осмотрели комнату, заглянули за все гобелены, под кровати, даже за маленький столик.
Нигде не нашли блондинку.
— Если мы потеряем Virginie, то мы потеряем наше доверие к жизни! – Alina выбежала из комнаты.
За ней вылетела сестра.
Дверь захлопнулась, щелкнул замок.