- Мы с ним нехорошо расстались, - вздохнул Иван Николаевич, - я не хотел такого развития событий.
- Конечно, не хотел, - горестно сказал Максим, - всем было тяжело, мне потерять мать, бабушке дочь, а тебе жену. Но все в один голос сказали, что это всё из-за тебя, если бы она не пошла в милицию, ничего не было бы. При этом никто не подумал о тебе, как тебе тяжело, ведь ты её любил.
- Любил, - эхом отозвался Иван Николаевич, - Лара была самоотверженной, и из неё получился отличный следователь, только в чём-то она всё же допустила промашку. Не хочу говорить сейчас об этом. К чему ты завёл этот разговор?
- Дьяков в тюрьме, - вздохнул Макс, - я сам ошалел, когда дело мне в руки попало. Нужно что-то делать, Юлия Дмитриевна рыдает у меня в отделении, а я ей ничего конкретного пообещать не могу.
- Что он натворил?
- Изменил супруге, любовница забеременела, а он её убил, не желая нести ответственности. Даже более того, расчленил её труп, и хотел вывезти, но его схватили. У него все руки были в крови, судмедэксперт установил, что кровь идентична крови убитой, а он молчит, упирается, не хочет сотрудничать. Уж я его допрашивал, все известные методики допроса к нему применял, но он продолжает молчать. Я ни черта не понимаю!
Если он не виновен, то должен оправдываться, а он просто играет в молчанку. Юлия Дмитриевна уверена, что Яков Михайлович эту женщину не убивал, что его подставили.
- Если он не говорит, значит, он виновен, и просто принял приговор.
- Вот в том-то и заковыка, - сокрушённо протянул Максим, - не верю я в его виновность.
- У тебя есть что-то конкретное? – спросил Иван Николаевич.
- Лишь излюбленная Викина фишка: интуиция. Только
интуицию к делу не пришьёшь, нужно что-то предпринять, а генерал мне кислород перекрыл, говорит, что ни к чему это предавать огласке, что нужно дело закрыть. А я не могу посадить человека, если он не виновен. Похоже, Яков Михайлович кого-то боится, и покрывает преступника. Почему?
- Это задачка для Вики, - сказал вдруг Иван Николаевич, - пусть ломает голову.
- А если генерал заподозрит? Если честно, то у меня в голове вертелись мысли, подключить Вику, но я ещё сомневаюсь.
- Но почему?
- Боюсь за неё. Она не слишком опытна, вернее, не слишком осторожна, и сумасбродна, полезет к чёрту в зубы, будет огласка, и тому прочее. Понимаешь?
- Понимаю, но выхода-то всё равно нет, - и после этого разговора Иван Николаевич отправился прямиком ко мне.
Точнее, не сразу, сначала он ещё раз всё хорошенечко обдумал, опять поговорил с сыном, и они решили меня подключить.
Сказать по правде, я была дико изумлена, даже пирожным подавилась. Откашлялась, запила сладкое кофеем, и повертела в пальцах карандаш.
- Даже и не знаю, как реагировать, - протянула я, - Макс всегда так злится, когда я этим занимаюсь, и вдруг, личная просьба. Странно.
- Ничего странного, - махнул рукой Иван Николаевич, - просто он за погоны боится, а генерал в курсе, что мне всё известно, и запретить мне он ничего не может, я не в его ведомстве. Тем более, в ФСБ перехожу, выше его буду.
- Братцы-молодцы, - пробормотала я, скрестив ноги под столом, - ладно, давайте. Что от меня требуется?
- Раскрыть эту тайну. С тобой ФСБ будет сотрудничать, я уже договорился, тебе даже удостоверение выдадут. Временное, конечно.
- С ума сойти! – я поменяла позу, - в шкуре сотрудника федеральных спецслужб я себя ещё не пробовала.
- Будешь под моим чутким руководством, и чтобы без выкрутасов, а то я тебя знаю.
- Генерала кондрашка хватит, - ухмыльнулась я, - он не
переживёт, когда узнает, что я под руководством ФСБ буду
дело его же ведомства расследовать.
- Судя по твоей ухмыляющейся физиономии, тебе сие открытие доставляет удовольствие, - засмеялся Иван Николаевич, и вмиг посерьёзнел, - ты когда освободишься?
- Уже свободна. Номер в печать сдан.
- Тогда вставай, и пошли, нас уже ждут.
- Интересно, - я встала с места, - а если бы я отказалась?
- Я слишком хорошо тебя знаю, ты мимо тайны не пройдёшь, и не допустишь, чтобы человек находился в беде.
Я сверкнула глазами, и подумала, как же мои близкие меня хорошо изучили. Впрочем, оно всегда так и бывает.
Я накинула пальто, и мы сели в лифт, а меня вдруг осенило.
- А когда мне можно будет поговорить с этой Юлией Дмитриевной?
- Завтра. Завтра начнёшь расследование. Сегодня мы всё обсудим, генерал ФСБ объяснит тебе кое-какие нюансы, вообщем, проведём курс молодого бойца, - с этими словами он сел в свою машину, а я в свою, и двинулась за ним.
Москва уже вовсю готовится к наступающему празднику, всюду устанавливают ёлки, торгуют игрушками, скоро будут и ёлками.
Я люблю ставить на Новый год живую ель, искусственные считаю пылесборниками, да и нет ощущения Нового года без высокой ёлки, без свечек на ней, без гирлянд на окошке.
За этими мыслями мы доехали до высокого здания, прошли через проходную, и я очутилась в ведомстве федеральной службы.
Я не удивилась, когда увидела Антона Антоновича Сватова, сидевшего за столом, а рядом его внука, тоже Антона Антоновича. Парнишка терпеть не может работать в правоохранительных органах, но приходится, спорить с его дедушкой невозможно, он упёртый.
- Здравствуйте, милая Эвива, - улыбнулся генерал, - присаживайтесь, - указал он на стул.
- Здравствуйте, Антон Антонович, - улыбнулась я, устроившись на стуле, - рада вас снова видеть.
- Взаимно, - улыбнулся он, - надеюсь, вам не надо объяснять,
что вы не имеете права ничего разглашать. И вы будете обязаны подписать соответствующие бумаги.
- Конечно, я всё понимаю, - кивнула я головой.
- Тогда к делу, - генерал сцепил руки замочком, - дело вы запросите завтра, в ведомстве своего супруга, я сегодня же позвоню Матвею Григорьевичу, - он вынул из ящика стола удостоверение, и протянул мне, - держите. Это, во-первых, во-вторых, подпишите вот это, - он положил на стол лист бумаги.
Я скользнула взглядом по строчкам, это была подписка о неразглашении, и черкнула в графе.
- А теперь к делу, - сказал генерал, убрав лист в ящик стола, - завтра вы едете в МВД, изучаете дело, и начинаете расследование. Всё согласовываете с Иваном Николаевичем, и никакой самодеятельности, а то я вас знаю. В прошлый раз, когда мы столкнулись впервые, вы меня не послушали, наперёд опергруппы пролезли, и в итоге получили от преступницы по голове. Вам очередное сотрясение нужно?
- Сотрясение мне совсем ни к чему, - улыбнулась я, - и я всё поняла.
- Товарищ майор, отвечаете за неё головой.
- Так точно, - ответил по уставу Иван Николаевич, и мы вышли в коридор, - пошли, сейчас тебе покажут пару приёмчиков, хотя я считаю, что это, как мёртвому припарки.
- Почему?
- Потому что за один присест не выучишь приёмы самообороны, - мы вошли в лифт, и опустились под землю, то есть, этаж был цокольный.
Домой я приехала, еле живая после тренировок, ни о какой пробежке нее было и речи, все косточки ныли.
Вдобавок пошёл сильный снег, ветер, и я застал Федора, нашего садовника, за чисткой снега.
- Здравствуйте, хозяйка, - сказал он мне, когда я выпрыгнула из машины, - ну и снежище зарядил, чистить не успеваешь. Лучше джип в гараж загоните, а то завтра не выедете. Я-то расчищу, а машине урон ни к чему.
Я лишь кивнула, села в джип, Федор открыл дверь в гараж, и я въехала внутрь. Заперла автомобиль, забрав вещи из салона, и поднялась на кухню, прикрыв за собой дверь.
- Аккуратнее, - увидела меня Анфиса Сергеевна, помешивая
что-то аппетитное на сковородке, - а то опять захлопнет, не
откроешь. Как твои дела?
- Замечательно, - улыбнулась я, стаскивая пальто и шпильки, и плюхнулась на табуретку, - а Макс пришёл?
- Нет его пока, - улыбнулась пожилая женщина, - ты голодная? Я твою любимую семгу пожарила.
- Славно, - обрадовалась я, отнесла вещи в прихожую, ноги сунула в тапки, сбегала наверх, переоделась, и вернулась на кухню.