Карл Фрэтч сделал ироничный поклон, который должен был показать, что он подчиняется авторитету старшего человека из-за врожденного нежелания возражать и готовности настоящего джентльмена скорее согласиться с неприятным и унизительным положением, чем забыть хоть на минуту о вежливости.
Когда дверь за ним закрылась, Язон Бартслер повернулся к Мейсону.
– Итак, сколько?
– Мне действительно трудно определить сумму. Я пришел получить вещи своей клиентки, установить обстоятельства происшествия и…
Бартслер поднялся, подошел к сейфу, повернул циферблат.
– Я открывал ей, когда она вернулась, Язон, – отозвался Фрэнк Гленмор. – Она просила, чтобы я вернул деньги той женщине, которая приехала одновременно и заплатила за такси вместо нее.
– Диана была пьяной? – спросил Бартслер через плечо.
– Нет.
– У нее был подбит глаз?
– Нет.
Бартслер открыл дверцу сейфа, затем маленькие внутренние створки, выдвинул ящик, закрытый на ключ, отпер его и достал пачку шелестящих новеньких стодолларовых банкнот. Отсчитав десять он заколебался, прошептал: «Диана, это хорошая девушка», – и отсчитал еще пять. Задумался на минуту, сказал Мейсону: «Вам тоже положен гонорар», – и отложил следующие пять в отдельную пачку.
– Две тысячи долларов, – сказал он. – Полторы для нее и пятьсот для вас. Взамен я получу заявление, что вы отказываетесь от всяких претензий и обвинений в клевете, нападении, насилии, повреждении и всего, что только можно придумать.
– К сожалению, – ответил Мейсон, – сейчас я не располагаю полномочиями для заключения договора.
– Вот телефон, – заявил Бартслер. – Поговорите со своей клиенткой. Я хочу решить это дело положительно и окончательно.
Мейсон подумал немного о чем-то прежде, чем поднять трубку и набрать домашний номер Деллы Стрит. Через минуту он услышал голос своей секретарши.
– Привет, Делла. Как там пациентка?
– Значительно лучше, шеф.
– Как одежда? Подошла?
– Почти полностью. Я немного выше ее, но кроме этого все в порядке.
– Делла, я в доме Язона Бартслера. Он предлагает возмещение в сумме двух тысяч долларов. Сюда включен и мой гонорар. Спроси мисс Рэджис, что она об этом думает?
– Подожди чуть-чуть, – сказала Делла и Мейсон услышал ее приглушенный голос, быстро пересказывающий суть дела Диане Рэджис. Вскоре она вернулась к телефону. – Нас никто не слышит, шеф?
– Нет.
– Она говорит, что это просто чудесно.
– Хорошо, я выставлю счет и подпишу квитанцию, – ответил Мейсон. – Я попрошу мистера Бартслера, чтобы он приказал прислуге собрать вещи нашей клиентки и привезу их с собой. Пока все.
Он положил трубку. Бартслер обратился к Гленмору:
– Фрэнк, приготовь письмо, которое мистер Мейсон подпишет от имени Дианы Рэджис. Ты знаешь Карла, у него гладкие манеры, но примитивные шутки. Поэтому сформулируй письмо так, чтобы оно охватывало все, что только можно придумать.
Гленмор усмехнулся и без слов вышел в соседнюю комнату.
– Ну, на этом с делом, по-видимому, покончено, – констатировал хозяин дома.
Мейсон только усмехнулся.
– Еще нет? – поднял брови Бартслер.
– Не знаю.
– Чего вы не знаете, мистер Мейсон?
– Пары занимательных вещей. Почему вы вообще пригласили мисс Рэджис, почему вы хотите, чтобы она вернулась? И предупреждаю вас, мистер Бартслер, что когда я в своей практике наталкиваюсь на какую-нибудь загадку, то имею привычку добираться до ее сути. Поэтому, если вы желаете, чтобы я получил информацию из первых рук, то я жду вас завтра в своем офисе в десять утра.
Бартслер задумчиво погладил подбородок и вдруг объявил:
– Хорошо, я буду в четверть одиннадцатого. Я готов рассказать вам всю историю, если вы захотите меня выслушать.
3
Тяжелые тучи сонно тащились по небу, подгоняемые теплым южным ветром. Земля, высушенная шестимесячным периодом засухи, за время которого не упало ни единой капли дождя, лежала под нависшими тучами в молчаливом ожидании.
Перри Мейсон остановился при входе в здание, чтобы купить газету. Он бросил взгляд на часы в холле и заметил, что на них ровно десять. Потом он посмотрел на тяжелые тучи и сказал мужчине за прилавком киоска:
– Дело к дождю.
– Самое время.
Мейсон, взяв газету, кивнул головой.
– Никак не могу привыкнуть к этому климату, – сказал продавец. – Сначала шесть месяцев засуха, потом шесть месяцев дождь. Я с востока, там трава зеленая все лето. А здесь солнце печет так, что трава похожа на поджаристую гренку.
– А что происходит зимой на этом вашем востоке? – поинтересовался Мейсон.
Мужчина рассмеялся:
– Именно поэтому я сижу здесь, господин адвокат.
Мейсон сел в лифт и через две минуты повернул ключ в дверях своего личного кабинета.
– Привет, Делла. Что нового?
– Язон Бартслер.
– Припекло его.
– Похоже, его что-то беспокоит.
Мейсон бросил газету на стол, повесил шляпу и сказал:
– Проси.
Через минуту Делла ввела в кабинет Язона Бартслера.
– Здравствуйте, мистер Мейсон. Я пришел немного раньше, – сказал Бартслер.
– Я это заметил.
– Мистер Мейсон, я всю ночь не сомкнул глаз. Откуда вы, черт возьми, узнали, что у меня были причины нанять именно Диану Рэджис?
Мейсон усмехнулся.
– Бизнесмен с вашим положением названивает в студию неизвестной актрисе, которой якобы никогда в глаза не видел, чтобы пригласить ее домой в качестве чтицы… Ой, Бартслер, и вы выдаете себя за скептика?
Посетитель сделал глупую мину.
– Ну, если вы так ставите дело…
– Говорите, я адвокат и умею хранить чужие секреты, – поощрил Мейсон, когда он замолчал.
Бартслер сел в кресле поудобнее.
– Я женат во второй раз. Моя первая жена умерла. Она оставила мне единственного сына, Роберта, который погиб седьмого декабря тысяча девятьсот сорок первого года, в возрасте двадцати шести лет, в Пирл-Харбор 1 . Его останков так и не удалось опознать.