Да, судя по всему, старая Тельма Неттро умеет ценить комфорт. Странно, однако, как она ухитрилась заработать в этой дыре столько денег, что их хватило на подобную модернизацию ванных комнат.
Ресторан в Коуве был всего один – претенциозное маленькое кафе под названием «Хинтерландз», подоконники которого украшали ящики с великолепными красными и белыми тюльпанами. В отличие от других зданий, выстроившихся вдоль главной улицы Мэйн-стрит, «Хинтерландз» был немного смещен относительно общего ряда в сторону океана. Со своими фронтонами, которые наверняка были пристроены исключительно для украшения, и кирпичными дорожками, он выглядел бесподобно.
В кафе подавали блюда из трески и хека, и ничего больше. Только треску и хека во всех видах – жареными, вареными на пару, просто отварными, печеными... Джеймс чернеть не мог рыбы, поэтому ему пришлось довольствоваться лишь тем, что мог предложить маленький салатный бар. Он понял, что, пока будет жить в Коуве, ему придется продержаться на деликатесах из «Сейфвэя». Но, черт возьми, здешний «Сейфвэй» так мал, что вряд ли там вообще есть отдел деликатесов.
Подошла официантка – немолодая женщина, наряженная в шведский народный костюм со шнуровкой на шее и такой длинный, что подол его подметал пол.
– На этой неделе у нас только рыбные блюда. Зик не способен делать больше одного дела одновременно. Он говорит, что это ему затруднительно. Если вы придете в следующий понедельник, у нас будет что-то другое. А пока, может быть, возьмете картофельное пюре с зеленью?
Джеймс покосился на Марту и Эда Дрэппера, которые с явным удовольствием поглощали жареную треску, капустный салат с майонезом и картофельное пюре. Марта одарила его сияющей улыбкой. Теперь она была без очков, и Джеймс сомневался, что она его узнала. Левая рука ее опять играла жемчугом.
После ленча Квинлан направился к старикам, все еще сидевшим вокруг старой бочки и игравшим в карты. По дороге он заметил, что возле магазина «Лучшее в мире мороженое» припарковано не менее полудюжины автомобилей. Популярное местечко! Интересно, существовал ли магазин в то время, когда здесь проезжали Харви и Мардж? Наверняка. Как раз когда он об этом упомянул, у Тельмы задергалось веко, а руки сильнее вцепились в подлокотники. Пожалуй, стоит получше познакомиться с местными еще до того, как он выследит Сьюзен Сент-Джон Брэйнерд.
Он и сам пока толком не представлял, что именно намерен с ней делать, когда найдет ее. Все, что' ему от нее нужно, – это правда. Потом, возможно, он займется другой тайной, если эта другая тайна действительно существует.
Спустя десять минут Джеймс Квинлан входил в магазин «Лучшее в мире мороженое», размышляя о том, что эти старики, как ни странно, врут ничуть не лучше, чем Тельма Неттро. В отличие от Тельмы, они просто не сказали ни слова – лишь, печально покачали головами, глядя друг на друга. Один сплюнул, повторив имя Харви. Как выяснилось, это и был Пурн Дэвис. Тот, который сидел, откинувшись на спинку стула, сказал что-то вроде того, что ему всегда хотелось иметь «виннебаго». Этого звали Гас Эйснер. Еще один из них сообщил, что Гас способен что угодно поставить на колеса и заставить ездить.
Да, их поведение весьма показательно. Что бы там ни случилось с Харви и Мардж Дженсен, ясно, что об этом знали все, кого ему пока что довелось встретить.
И сейчас он собирался наконец отведать знаменитое мороженое. Та же самая пожилая женщина, которую он видел в окно, когда приехал в город, взвешивала нечто, что, наверное, и было персиковым мороженым, для семейства туристов, которые, вероятно, заметили рекламный щит и свернули на запад.
Дети прыгали и вопили. Мальчик требовал шоколадного мороженого, а девочка – французского ванильного.
– У вас всего шесть видов мороженого? – удивилась мать семейства.
– Да, шесть. Мы меняем их в зависимости от сезона. У нас здесь не массовое производство.
Мальчик заныл: теперь ему захотелось черничного мороженого, шоколадное показалось слишком темным. Женщина за стойкой невозмутимо улыбнулась и сказала:
– Сейчас его нет. Или выбери другой аромат, или закрой рот.
Мать возмущенно уставилась на продавщицу:
– Вы не имеете права разговаривать так с моим сыном! Он...
Пожилая женщина улыбнулась в ответ, расправляя белый кружевной колпак на голове.
– Он – что, мадам?
– Он – просто обормот, – вступил в разговор отец. – Так что ты хочешь, Микки? Перед тобой шесть сортов, или ты выберешь один сию же минуту, или не получишь ни одного.
– Я лично хочу французского ванильного, – канючила девочка, – а он пусть ест червей.
– Хватит, Джулия, – одернула ее мать и лизнула мороженое в рожке, которое протянула ей продавщица. – О Боже, какая прелесть! Свежие персики, Рик, просто как будто ешь свежие персики. Потрясающе!
Женщина за стойкой только молча улыбалась. Мальчик в конце концов заказал рожок с тройной порцией шоколадного мороженого.
Джеймс проводил глазами семейство, которое наконец удалилось.
– Что желаете?
– Я бы хотел рожок персикового, мадам.
– Вы – новый человек в нашем городе, – отметила продавщица, зачерпывая тем временем мороженое из большой емкости. – Вы здесь проездом?
– Нет. – Джеймс принял у нее рожок. – Я проведу здесь некоторое время – пытаюсь разыскать Мардж и Харви Дженсен.
– Никогда о них не слышала.
Джеймс лизнул мороженое. У него тоже было такое ощущение, словно он проглотил сладкую мякоть свежего персика. Эта женщина неплохо врет.
– Леди была права. Оно восхитительно! Эти Мардж и Харви... – и он повторил историю, уже рассказанную им Тельме, Марте и четырем старикам. Закончив, он протянул руку и представился:
– Меня зовут Джеймс Квинлан. Я – частный детектив из Лос-Анджелеса.
– А я – Шерри Ворхиз. Я работаю в магазине по четыре часа в день. А мой муж – местный проповедник, преподобный Гарольд Ворхиз.
– Очень приятно, мадам. Можно угостить вас мороженым?
– О нет, не стоит. У меня есть чай со льдом. – Она сделала глоток из большого пластикового стакана. Это был довольно-таки бледный чай.
– А знаете, я бы тоже не отказался от чая со льдом, если можно.
Шерри Ворхиз поморщилась:
– Мне очень жаль, сэр, но такой чай, как у меня, вам придется не по вкусу, а другого у нас нет.
– Что ж, тогда пусть будет только мороженое. Так вы не слыхали об этих Харви и Мардж? Они проезжали через город года три назад? Они еще ехали на «виннебаго»?
«А он привлекателен, – подумала Шерри, – прямо как тот англичанин, который в двух фильмах играл Джеймса Бонда, но этот – американец, и будет повыше. Да, он гораздо выше. А какая у него симпатичная ямочка на подбородке!» Ей всегда было интересно, как мужчины ухитряются брить эти маленькие ямочки. И вот теперь этот красивый мужчина интересуется той пожилой парочкой. Стоит прямо перед ней и слизывает мороженое с рожка.
– В Коув приезжает много народу – все едут в магазин «Лучшее...», – ответила она, все еще улыбаясь Джеймсу. – Слишком много, чтобы запомнить кого-то в отдельности. К тому же три года назад... в моем возрасте я с трудом вспоминаю, что готовила Хэлу на обед в прошлый вторник.
– Ладно, но, пожалуйста, подумайте об этом на досуге, миссис Ворхиз. Я остановился в гостинице у Тельмы.
На двери звякнул колокольчик, и Квинлан обернулся. В магазин вошла дама средних лет, одетая как цыганка: вокруг головы повязан красный шарф, на ногах толстые шерстяные носки и ботинки на толстой подошве, отделанные рогожкой; длинная юбка, судя по виду, из тех, 'что производятся без применения химикатов, и темно-красный шерстяной жакет. У нее были очень красивые темные глаза. Должно быть, это самая молодая жительница.
– Привет, Шерри. Теперь ты можешь быть свободна.
– Спасибо, Амабель. Ой, познакомьтесь, пожалуйста. Это Джеймс Квинлан. – Она кивнула Джеймсу. – Это Амабель Порди. Знаешь, Амабель, он настоящий частный детектив из Лос-Анджелеса. Приехал, чтобы попытаться выяснить, что случилось с одной пожилой супружеской парой. Возможно, они приезжали в Коув за мороженым. Как, вы говорите, их звали? Ах да, Харви и Мардж.