От этого Теодору бросало то в жар, то в холод. Потом ей приказали приседать.
Девушка легко присела раз десять. Снова ее поставили в деревянный квадрат. Женщина-горилла надавила на подбородок и полезла руками прямо в рот. Руку и нее были не совсем чистые, волосатые как обезьяны, и у Теодоры затошнило по настоящем.
Девушка вырвалась и заорала:
- Не смейте лезть в рот немытыми руками! Сначала оденьте перчатки, и лишь потом суйте.
Женщина-полицейский видимо главная тут, крикнула:
- Надень перчатки! И обыщи ее с головы до пят!
Надзирательница с трудом натянула на лапы, резину. Она была явно недовольно. После чего приступила к досмотру. Грубо растрепала Теодоре, волосы, едва не вырвав их с корнем. Потом начала давить на уши. Крутила их... Загляну в ноздри. Проревела: прокашляй.
И снова полезла в рот. Крутила язык и колупалась, давило на небе. В конце концов, девушку вырвало. Она облевала надзирательницу рвотой. Тут же не ней подскочили женщины с дубинками, и нанесли несколько ударов по спине и груди.
Старшая тюремщица крикнула на них:
- Прекратить избиение! А вы все же осторожнее. Мы не пытаем, а обыскиваем особо опасную преступницу.
Надзирательница-горилла вытерлась и продолжила досмотр. В рот больше не лезла, но грубо щупала груди. Очень грубо, стараясь причинить Теодоре, как можно больше боли. Девушка скрежетала зубами, но старалась не выдать муки.
Надзирательница-горилла с ухмылкой заметила:
- Какие сисечки! Ты, наверное, была проституткой в борделе!
Главная полицейская подтвердила:
- Да это шлюха! Любовница миллиардера. Она же и замочила!
Надзирательницы захохотали, и с рыкнули:
- Оно и видно краля!
Мужеподобная надзирательница надавила под мышками, погладила руки, посмотрела между пальцами. Потом стала крутить пупок. Но крепкий пресс Тореадоры мешал, как следует ухватиться горилле.
Тогда та надавила из-за всех сил. От боли девушка согнулась... Послышались смешки.
Но самое унизительное и жестоко было впереди. Когда мощная лапа впилась в самое чувствительное место. И делала это грубо. Боль была такая, что Тореадора оттолкнула на надзирательницу и сбила с ног еще двоих полицейских, проорав:
- Нет! Не за что!
На нее навалилось сразу семь крупных тренированных женщин-надзирательниц. Тореадора была физически сильной, но не обученной драться. Ее защелкнули сзади наручники и вывернули руки. Потом раздвинули ноги, закрепив в специальном станке. Тут было такое приспособление для самых сильных и агрессивных заключенных, не желающих подвергаться личному обыску.
Тореадора зависла в цепях, буквально распятая, за руки и ноги. И крупная женщина с лапами-лопатами безжалостно обследовала ее.
Залезала глубоко, очень грубо, специально стремилась причинить больше боли. Давила и тискала, так что даже выступила кровь. Личный обыск перешел в пытку.
А когда эта лапа сунулась в задний проход, то Тореадора от боли и невыносимого стыда потеряла сознание.
Женщина в белом халате сделала ей укол. А старшая полицейская прикрикнула:
- Ну, хватит для первого раза! А то привыкнет, и не будет пугаться. Давай осмотри ноги и переходим к другим процедурам.
Надзирательница-горилла грубо щупала ноги, и по очереди вывернула, из-за всех сил давя на босые пальчики. Ей хотелось максимально помучить Тореадору. Она пощекотала пятку девушке, и по конец достала из-за пояса дубинку, и со всего размаха огрела Тореадору по подошвам.
Старшая тюремщица крикнула:
- Я сказала, хватит! Она может одуматься! И теперь в другой зал.
Тореадору отвели в другое помещение. Там ее снова фотографировали под прожекторами. Только уже голую, со всех сторон. И сбоку, и с полубоку, и спереди и сзади и даже сняли ступни, а также сверху.
Измерили рост: старшая надзирательница заметила:
- Крупная дылда 184....
Потом взвесили... Потянула на 85 килограммов.
Надзирательница-горилла заметила:
- А по виду не скажешь, ни капли жира!
Измерили ее и плечи, и талию, и груди и бедра, все занося в банк компьютера.
Снова сняли отпечатки. И не только с тыльной стороны ладони, но и кулака, локтей, подошвы, голени, ушей, губ. И оттиснули даже голые груди. Так переписали ее...
Просветили рентгеном, проверяя, нет ли чего внутри. Не было ли у нее переломов, или шрамов. Тело у Тореадоры чистое, почти нет родинок, ни одного ожога или шрама.
Врач опросила девушку. Не болела ли чем, если ли аллергия, и так далее.
Тореадора была деревенской, здоровой девчонкой. Бегала в детстве босая, от морозов и до морозов и ни разу не подхватила даже насморка.