Когда Джесс, наконец, рискнула и посмотрела на Калеба, он наблюдал за ней недоверчиво, как будто был в шоке от того, что она пила крепкий алкоголь. Ужасный смех чуть не вырвался из Джессики от мысли, что она была благородной шлюхой, никогда не прикасавшейся к виски.
Она успела прикрыть свою истерическую реакцию кашлем.
Калеб покачал головой и допил напиток. Его руки выглядели слишком большими, когда он обхватил бокал.
– Сколько? – спросил он снова, когда поставил фужер с резким и глухим стуком.
Джессика кивнула. Лучше с этим разобраться побыстрее.
– За ночь?
– А за что же еще?
– Я не… я просто… да. За ночь. Конечно.
– Ну, если только ты не делаешь что-нибудь особенное… – глумился Калеб.
Джессика побледнела. Ее единственной особенностью была девственность, и с этим было быстро покончено. У нее не имелось достаточно даже общих навыков шлюхи, чтобы знать, какие особенности могли существовать.
– Скажи мне, что ты предлагаешь, – его голос был грубым и холодным, будто суровый зимний ветер кружил вокруг нее.
Джессика почувствовала, как приоткрылся ее рот, но она не смогла выдавить из себя ни звука. Не могла даже сделать вдох. Девушка не желала участвовать в этих переговорах. Только хотела, чтобы это было сделано. Она бы легла, Калеб удовлетворил бы свою потребность, и тогда она смогла бы заработать деньги. Немного конечно, но больше, чем прежде. Она была трусихой. Еще одно мерзкое имя можно будет добавить к остальным.
– Пять долларов, – прошептала Джессика.
– Что?
– Пять долларов. За ночь.
Калеб разозлился.
– Я слышал, что ты стоишь довольно дороговато. Думаю, это то, чем можно гордиться. Никаких грязных фермеров между этих ног, я прав?
Она пыталась сделать так, чтобы писк, вырвавшийся из ее рта, прозвучал как согласие.
– Почему ты решила, что у меня есть пять долларов?
– Не знаю, – сумела произнести она, – это моя цена.
Джессика не могла делать это за меньшую сумму. В действительности, пять долларов лишь закрыли бы брешь в том, в чем она нуждалась, но сейчас у нее имелось всего семьдесят пять центов, которые Джесс хранила в погребе в консервной банке. Единственным вариантом уплаты налогов было продать корову, но тогда им придется пережить зиму без молока и сливочного масла.
Калеб шагнул к ней ближе, Джессика чуть отстранилась, однако мужчина потянулся мимо нее за виски и налил им обоим еще по стаканчику. Она взяла бокал настолько быстро, что виски выплеснулось на пол. Игнорируя это, девушка с благодарностью выпила противную жидкость.
На этот раз мужчина поставил свой пустой стакан более мягко и подошел к окну, несмотря на то, что там уже была кромешная темнота. Его пальцы коснулись выцветшей голубой бязи, скрывающей их от посторонних глаз, а затем Калеб плотнее сдвинул вместе две половинки штор.
– Я заплачу тебе двадцать, – сказал он.
Джессика замерла, ожидая какого-то объяснения. Но мужчина лишь смотрел на свои руки, гладившие тонкую ткань.
– Что, прости? – наконец спросила Джесс.
– Двадцать долларов, но я хочу всего.
– Всего – это чего? – удивилась девушка.
Его каблук немилосердно скрипнул по деревянному полу, когда мужчина повернулся к ней.
– Я хочу всего, что ты делала с другими мужчинами. Все, за что тебе уже платили. Хочу, чтобы ты сделала со мной все это.
– За сегодняшний вечер? – прошептала Джесс, а ее разум уже начал рисовать образы.
– Нет. За столько вечеров, сколько на это потребуется. За несколько дней, может, за неделю. Но ты не принимаешь больше никого, ясно? Никого, пока я здесь. Я – твой единственный клиент.
Все, что она когда-нибудь делала, заняло бы от силы две ночи, но Джесс не сказала ему об этом. Вместо того, чтобы спорить о пустом, она изменила сумму.
– Двадцать пять, – ответила Джессика.
– Идет.
Девушка чуть не ахнула. Она не ожидала, что сделка будет совершена так быстро. Двадцать пять долларов. Это было гораздо больше, чем Джессика предполагала. Даже пять долларов казались значительной суммой. А двадцать пять позволят не только оплатить налоги, но и продержаться весь следующий год. Джессика должна была быть в восторге, но вместо этого она с ужасом осознала, что они заключили сделку, и теперь пришло время, чтобы предоставить Калебу то, за что он заплатил.
Он вытянул маленький мешочек из кармана пальто.
– Верю, что ты не нарушишь наш договор, если я заплачу авансом.
Монеты звякнули в его руке, и яркое золото замерцало в свете лампы. Калеб отсчитал стопку и поставил на стол. Джессика кивнула.