Пойми, ты для меня не просто друг, не просто парень, а человек, который попал в мою жизнь, а значит это серьезно. Ты тот, с кем хорошо просто молчать и тот, с кем интересно спорить. Когда я смотрю в твои глаза, мне кажется, что жизнь прекрасна. И другого мне не надо. Не суди меня строго, а попробуй понять, ведь не слабость проявляет человек, когда распахивает свою душу, а доверие к тому, кому открывает.
Ты просто знай:
Я ни на чем настаивать не буду. И если надо отойду и перестану. Просто я хочу, чтобы ты знал, всю правду, всю сложившуюся ситуацию в моей голове. Я с тобой в комфорте. Я понимаю, что последнюю неделю вела себя не очень правильно, может, была где-то груба, хамовата. Но все это лишь вредность и переживания. Надеюсь, ты поймешь меня правильно. Очень хочется верить, что у тебя там все получится, я верю в твои возможности. Так же мне хочется верить, что наша разлука будет минимальной. Знай, что я тебя очень жду, и у тебя есть человек, который всегда рад тебя видеть.
На этом буду заканчивать свое письмо. Я нежно тебя целую, нежно обнимаю».
18.03.2014
Я будто только что поговорил с Катей. Каждое слово я впитал, как майские лучи, с теплом и радостью. Фотографии, вложенные в открытку, запечатлели нашу пару на века. На них мы точно всегда будем вместе. Все плохое позабылось. Я сложил руки под голову, прокручивая обрывки прочитанного письма, удаляясь все дальше и дальше.
Поездка оказалась весьма своевременной. Через два дня на границах начали останавливать всех выезжающих мужчин, в связи с переворотом в центре Киева, который впоследствии переродился в военные сражения.
Впервые за четыре месяца я оказался один без уютных вечеров. Тоскливо, как-то не привычно, словно в одежде не по размеру. Россия приняла, как собственное дитя. Буквально через десять дней я уже работал и начал делать документы. Весна медленно раскрывалась с почками на деревьях. Дни становились длинными и солнечными.
Звонить Кате я не мог, писать тоже, интернета не было. Но, так продолжалось недолго. Соседка начала звонить сама, часто и всегда больше часа. Однажды даже два часа проговорили, печально только, что снова с выяснениями. Из всех девушек это единственная, которая так упорно меня доставала. Казалось, для нее нет препятствий ни в чем. Она дотягивалась до меня сквозь сотни километров. Истинная собственница. Все продолжалось в духе истерии и разбирательствах. Только теперь в мобильном режиме. Я и месяца не пробыл, как она требовала дату приезда. В те моменты казалось, что этой девчонке едва исполнилось шестнадцать лет, а не двадцать восемь. Она не слушала меня, а бесконечно чего-то требовала. Как маленький ребенок, хочу и все тут.
События в стране остро разгорались, объявлена всеобщая мобилизация. Были случаи, когда пассажиров снимали с автобусов, поездов. Не пропускали через границу в Россию. Многих ловили и отправляли служить в армию. Я не мог так рисковать. Терять работу и лишить помощи родных – было высшей степенью глупости. Судя по всему, еще не скоро можно будет выехать на родину.
Но эмоциональный фонтан Кати только сильнее распылял брызги. Она настойчиво требовала проявления внимания, выжимая все соки через аппарат мобильного. Теперь я понял, что значит «жена пилит». Вскоре стал привыкать к своему положению. Я тут – Катя там. Просто работал и старался нормально жить, оправдывая свое существование реальным заработком. Общение с соседкой стало менее желанным. Если звонит – жди неприятного сюрприза.
Началось с того, что она встретила маму в АТБ.
«Он устраивает свою жизнь. У него высшее образование, так что не мешай», – так говорит твоя мама. Все, не нужна стала? – набросилась соседка в очередной раз. – Ты гражданство собрался покупать? Да?
– Да с чего ты взяла вообще эту ересь, – заводился я от наглой лжи.
– Мама твоя говорит, что ты документы делаешь…
– Но не покупаю же. Да и как можно купить гражданство, ты не подумала?
– Ну, я же покупала Сергею паспорт.
– Это ты такая шустрая, здесь эти номера не проходят.
Мама удивлялась, когда я спрашивал, действительно ли она так отвечала Кате и зачем? И сразу убеждался, что кроме как выдумкой и гипперэмоциональностью, это назвать нельзя. Она подрывала к себе доверие. Только не ясно зачем. Катю словно подменили, она накаляла своими выдумками, не щадя ни меня, ни себя.