Какая-то искусственность чувствовалась в Катином настроении. Обычно я так же себя веду, когда хочу продемонстрировать, какой я счастливчик. Но все видимые черты не более, чем лицемерие.
Подножие высокого холма сторожили старые яблони и груши, отбрасывая серую тень. Мелкий ручей покойно протекал по узкому руслу. Зеркальная гладь отражала лунный шар и склонившиеся с берега колючки. Равнина луга ворсинилась травой. Посадки вокруг ограждали словно забором. Гектары земли дышали ночной прохладой, напаивая воздух разнотравьем.
Еще издали мы заметили выкошенную площадку. Рассыпанные тюки сена выглядели, как пузатые бочки. Такая простая и в то же время мирная красота воодушевляла русским духом и поила добрыми ароматами подсушенного сена. Маленькая страна тишины открыла свои ворота. Мы вошли как странствующие гости, дивясь, восхищаясь природной красотой. Катины черты лица в холодном лунном свете казались прямыми и гладкими.
Короткие скошенные стебли, как густая щетина грубо врезалась в подошву, похрустывая под ногами. Черно-синее с отливом полотно пестрилось миллионами бусинок звезд.
– Даже не знал, что под боком такая красота, – словно загипнотизированный шепнул я.
– Со мной многое увидишь, – белела зубами Катя.
Она забралась на толстый, туго скрученный тюк. Глубоко вдохнув, проговорила, закрывая глаза:
– Кла-аасс! Лезь ко мне.
Я хитро улыбался, давая понять, что мне от нее нужно, запрыгнул к ней и прижался к упругим ногам.
– Может, на всех тюках перепробуем? И на каждом по-разному? – искусительно тянул слова.
– Я не против, милый, всю ночь заниматься любовью.
Насмешливость в голосе настораживала. Я не мог попасть на ее волну. Загадочная ухмылка и далекий взгляд мимо меня вызывал неловкость.
Ее запах слился с пахучим сеном, мягко расшевеливая желание. Шея накалялась от каждого поцелуя. Она шумно выдыхала. Наш многозначительный профиль был виден издалека. Но меня это факт не смущал. Словно существовал только этот момент.
Куда еще романтичнее?! Одежда и волосы смешались с травинками и трубчатыми стеблями. Но мы довольные вытряхивали приобретенные дары лугового сена. Становилось холоднее. Ночное светило медленно перемещалось. Задорная Катя постреливала глазками с лисичьими ужимками.
– Что ты веселая такая, не пойму?
– Потому что люблю тебя.
Нечего не шевельнулось. Фраза словно с телевизора, ненастоящая, пустая. И моя болтливая сущность не смолчала:
– Чему-то другому радуешься, чуйка.
Как бы обращаясь не ко мне шепотом:
– Тебя не обманешь, – тихонько сказала она.
Остальные пару часов провели в нашем пристанище. Смотрели сводки в интернете. Катя выбирала, где бы хотела жить, а ее мама помогала, высылая варианты на выбор. Звала меня с собой. Настолько уверенная, будто нас там уже встречают. Один вопрос не дает покоя. Зачем? Зачем, я ей нужен? Ведь чувства не проведешь. Она не любит меня. Зачем ей бедный, нерешительный парень? Единственное, что связывало нас сейчас – беременность. Та ниточка, которая не отпускает. Возможно, единственная причина, по которой мы сейчас находимся в одном помещении. И ведь я тоже не люблю; так, полюбляю. Сын Кати меня бесит, бабушка хороша, как собеседник. И все. Вот весь багаж любви.
Меня пугали неизбежные мучения. Даже в мыслях не мог принять ее семью. Как же тогда жить? И зачем? Все только лишь из-за ребенка. Насильно, без любви и радости. Тошнотворное чувство мутило от подобных размышлений. Снова необходима жертва, как на языческий алтарь. Не чья-то, а моя собственная.
Глава 8
Зимой я с мамой выходил на пробежку. Нам нравилось поговорить, пройтись по кругу стадиона. Нередко вспоминали прошлую жизнь с отцом. Излюбленной темой стали наши отношения с Катей. Я сам заводил эти разговоры, иногда просто, чтобы выговариваться. По собственному малодушию рассказывал больше чем нужно, ища поддержки в лице матери. Разгорались споры в этой связи, обвинения, часто противоречия. Одним словом, хаос по поводу отношений между мной и Катей.
– Ты себе противоречишь. То жалуешься, то защищаешь ее. Определись.
– Хорошо, – начинал я, – скажи мне, почему отца сразу не бросила, как только поняла, что жить с ним невозможно?
– У нас по-другому было. Я боялась. Не хотела на маму проблемы вешать. А тебя ничего не держит. Стоит только сказать ей, и отношения кончены.