И поэтому за ним постоянно следили. Если бы появился хоть малейший намек на то, что Антонио вернулся к старым привычкам, Микеле пересек бы океан и пустил пулю в лоб ублюдку.
Что он делал в Нью-Йорке?
Его мысли были переполнены вопросами, он едва обращал внимание на совещание, кивая во время него и делая какие-то заметки просто так. Все, что он мог делать, это ждать звонка Андреаса.
Однако то, что он узнал, заставило его задуматься.
Он перечитывал сообщение Андреаса снова и снова, желая, чтобы это оказалось галлюцинацией. И все же это было так. Истинная цель возвращения Антонио.
Он занял новую должность в Сакре-Кер.
— Черт возьми, — вырвалось у него, не заботясь о том, что о нем подумают люди. Он не задержался, чтобы попрощаться или извиниться за свое поведение. Он вышел из здания, запрыгнул в машину и помчался по улице.
Он даже не удосужился забрать свои вещи из гостиничного номера.
Все, о чем он мог думать, — это Сакре-Кер. Дети из Сакре-Кер, которым он помогал устроиться на протяжении многих лет, — дети, которых он лично спонсировал.
И теперь они были в непосредственной близости от этого дьявола.
У него вырвался сухой смешок, когда он подумал об иронии ситуации — о том, что на священной земле теперь находился дьявол наихудшего типа, готовый извергнуть свой яд на каждом шагу.
Его пальцы крепче сжали руль, а мысли были сосредоточены только на том, чтобы добраться туда как можно быстрее.
Собор Сакре-Кер находился на севере штата Нью-Йорк, где-то в районе Олбани. Это путешествие должно было занять у него несколько часов, и в эти часы…
Его дыхание стало затрудненным, паранойя взяла верх. И все же он не мог заставить свой разум отказаться от худших сценариев.
— Сэр? — он едва осознал, что ответил на звонок Андреаса, в его голове царило смятение.
— Сэр, вы здесь?
— Да, — выдавил он из себя, его голос дрожал.
— С вами все в порядке?
Последовала пауза.
Андреас знал кое-что о его прошлом, и он определенно знал, как сильно Микеле ненавидел Антонио за то, что тот с ним сделал. Конечно, он будет волноваться.
Он прерывисто вздохнул.
— Да. Я... я в порядке, — выдохнул он.
Казалось, что он задерживал дыхание целую вечность.
— Не совершайте необдуманных поступков. Я тоже сейчас еду в Олбани.
— А как же Соломон и Ками?
Микеле не многим доверял им двоим.
— Ваш отец с ними. Я проверил.
— Ты рассказал ему об Антонио?
— Нет. Я знаю, вы не хотите, чтобы люди знали, что вы все еще следите за ним.
— Хорошо… Спасибо, Андреас.
— Увидимся там, сэр.
Телефонный звонок был ниспослан свыше. Это помогло Микеле взять себя в руки и обрести хоть каплю спокойствия. Он понимал, что Андреас с самого начала преследовал именно эту цель, поскольку знал, как сильно на него подействуют новости.
Когда в голове у него немного прояснилось, он сосредоточился на дороге, ведя машину быстро, но в то же время безопасно. Желание послать все к черту и просто нажать на педаль газа было непреодолимым. Но он не смог бы никому помочь, если бы был мертв.
Прошло несколько часов, прежде чем Микеле наконец добрался до Сакре-Кер. Он припарковал свою машину на безопасном расстоянии, прежде чем пройти через черный ход.
— Синьор Гуэрро. — Дежурная монахиня узнала его.
— Я ищу свою тетю. Она здесь?
— Мать-настоятельница, должно быть, еще в своем кабинете...
— Я знаю дорогу, — он поднял руку, заметив, что она собирается предложить проводить его туда.
— Да, конечно.
Кивнув, он вошел в монастырь, направляясь прямиком в кабинет своей тети. Настоятельница была сестрой его матери, и она приняла постриг еще молодой женщиной. Он восстановил с ней связь только в подростковом возрасте, когда начал посещать храм Сакре-Кер. Но это было удачное событие, потому что ее присутствие рядом с ним означало, что его отношения с монастырем могли идти более гладко. Она также отвечала за все усыновления, что было главной сферой интересов Микеле.
Ему просто было интересно, как она примет Антонио в Сакре-Кер, ведь она никогда не питала особой любви к Гуэрро.
Постучав в дверь, он распахнул ее и обнаружил свою тетю за письменным столом, окруженную горой папок. Она никогда не следила за развитием технологий и отказывалась использовать компьютер для создания резервных копий чего-либо, предпочитая хранить физические копии в своем сейфе.
— Микеле, — она поднялась с улыбкой на лице. — Что привело тебя сюда? Это... неожиданно.
Не слишком неожиданно, учитывая, что у нее даже не было мобильного телефона. Если бы он хотел сообщить о своем визите заранее, то не смог бы этого сделать, если бы не позвонил на центральную линию монастыря.
— Тетя, — он выдавил из себя короткую улыбку, плюхаясь в кресло. — Антонио Гуэрро. Расскажите мне о нем, — перешел он сразу к делу.
— Отец Гуэрро? Верно, он твой двоюродный брат, не так ли? — она приветливо кивнула, вероятно, думая, что он рад такому повороту событий.
О, но ее бы неприятно удивили.
— Почему он здесь?
— Его очень хорошо рекомендовали, — продолжила она. — Он здесь уже некоторое время и прекрасно справился со всеми.
Он заскрежетал зубами, услышав — некоторое время. — Да, у него было много возможностей поохотиться на других.
— Кто? Кто порекомендовал его?
— О, кто-то из Италии, — она махнула рукой, как будто это было так уж несущественно.
— Я хочу, чтобы он ушел. Немедленно!
Его тон заставил ее нахмуриться, и она растерянно моргнула.
— Микеле, что случилось? Он твой двоюродный брат, не так ли?
— Может, он и мой двоюродный брат, но он не годится для ношения этой одежды. Он не достоин находиться в доме Божьем, и уж точно не достоин находиться в присутствии детей.
— Это... — Она казалась ошеломленной, но он мог сказать, что до нее дошло. — Это серьезные обвинения, Микеле, — сурово заметила она.
Если вначале она говорила с ним мягким, фамильярным тоном, то теперь использовала манеры матери-настоятельницы, чтобы показать ему, что она — главная в Сакре-Кер.
— Позвольте мне внести ясность, тетя. Я не спрашиваю вас. Я не предлагаю вам отпустить его. Я говорю вам, что либо вы уберете его из помещения, желательно прямо сейчас, либо это сделаю я.
— Микеле! — она вскочила со своего места. — Ты не можешь этого сделать. Весь Ватикан будет на нашей стороне. Я же говорила, что у него отличные рекомендации. Это потому, что он прямо из Ватикана!
— Разве похоже, что мне есть дело до Ватикана? — спросил он с невозмутимым видом.
— М-Микеле...
— Давай я скажу это так, тетушка, — он улыбнулся, но улыбка так и не коснулась его глаз. — Вы уберете его сейчас, и я вежливо уйду отсюда, или вы откажетесь, и я уберу его собственными руками. Но, — его глаз дернулся, — он будет не в целости и сохранности.
— Я не могу сделать то, о чем ты просишь, Микеле. Это мне не по карману. Ты же знаешь, что существует иерархия...
— Понятно, — просто кивнул он. — Я вернусь, — просто заявил он, вставая и направляясь к двери. — Может быть, несколько дней позволят тебе остыть. Подумай, кому выгоднее угодить — Ватикану или мне.
И он ушел.
Закрыв за собой дверь, он с трудом сдерживал себя, выходя из помещения, пока не оказался в главном зале монастыря.
Его внутренности горели огнем, когда он чувствовал близость к этому ублюдку, своему кузену, и хотя он успокоил свою тетю, намекнув, что не будет действовать сейчас, он солгал.
Конечно, он солгал. Он не мог позволить, чтобы кто-то помешал его планам, когда он наконец воссоединится со своим кузеном.
Притворившись заинтересованным лицом, он стал расспрашивать о местонахождении отца Гуэрро, и несколько монахинь были настолько любезны, что указали ему на церковь. Конечно, он будет там, улыбнулся про себя Микеле. Он должен был убедиться, что его репутация человека Божьего надежна, прежде чем приводить в действие свои гнусные планы.
Микеле ни на секунду не поверил, что его прибытие в Сакре-Кер было случайным. Не тогда, когда это было пристанище для детей-сирот — у него было много поводов для жестокого обращения. Как только его мысли обратились в этом направлении, он почувствовал, как его охватывает непривычный гнев. Его рука уже лежала на пистолете, нащупывая контур рукояти.