Но Микеле также видел только то, что хотел видеть — то, что ему было нужно ради сохранения собственного здравомыслия. Он слишком долго ставил Николо на пьедестал, где тот не мог совершить ничего плохого, и ему было трудно воспринимать своего отца иначе, чем как идеал.
Это был логический ход, о котором он не подозревал, как бы сильно ни старался быть объективным. Он испытывал такую глубокую признательность и благодарность за все, что Николо для него сделал, что не мог думать о нем негативно.
Несмотря на это, он заметил небольшое ухудшение психического здоровья Николо, его одержимость с каждым годом становилась все сильнее и сильнее.
Если быть честным с самим собой, Микеле боялся за своего отца. Он боялся, что совершит что-то решительное, и тогда Микеле потеряет его.
И это… Микеле не был уверен, что сможет выдержать это.
Встреча закончилась чем-то вроде соглашения. Микеле согласился больше не заниматься делом Антонио, в то время как Николо удалось уговорить Микеле помочь ему заполучить Марчелло Ластру.
В то время Микеле понятия не имел, на что он подписывается.
Несколько недель спустя Николо позвонил ему снова, дав конкретное задание.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Микеле моргнул, не веря своим ушам.
Он догадывался, что Николо теряет самообладание, но не настолько.
— Да ладно, сынок, это не так уж и сложно.
— Может, я и притворяюсь перед всеми, но даже я на это не способен, папа, — попытался объяснить Микеле.
Он был ошеломлен тем, что его отец попросил его о чем-то подобном, зная о его прошлом. Черт возьми, Микеле был последним человеком на земле, которому бы даже в голову пришло сделать что-то подобное.
— Я не призываю это делать. Просто порви на ней платье, немного напугай ее. Мне нужно хорошее представление на банкете и способ еще больше спровоцировать конфликт между их семьей и твоей, — Нико закатил глаза, как будто в этом не было ничего плохого.
Николо проинструктировал Микеле загнать в угол Каталину Агости, новую жену Марчелло Ластры, и притвориться, что нападает на нее.
— Тебе просто нужно играть свою роль, как ты делал это до сих пор. Закати небольшой скандал и притворись, что ты слишком много выпил. Ты уже эксперт в этом.
— Да, но раньше мне не приходилось причинять боль никому, тем более невинному!
Микеле все еще помнил Каталину с той ночи в Сакре-Кер и восхищался ее мужеством и тем, как она защитила своего ребенка от Антонио. Во всяком случае, уже одно это принесло ей его уважение. И из-за этого он не мог согласиться с планом Нико.
— Сынок, ты не причинишь ей вреда. Ты просто немного напугаешь ее. Этого будет достаточно, чтобы устроить шоу. Я уже подготовил Франко, и он ждет не дождется возможности публично обвинить ее в убийстве своего сына.
И в этом заключается еще одна проблема. Нико взял Франко под свое крыло — как он это сделал, Микеле не мог понять. Но его дядя был очень восприимчив к словам Нико и сразу же поверил, что Каталина виновна в убийстве. Не говоря уже о том, что с его репутацией и наклонностями убить Антонио мог кто угодно.
— Папа... — простонал Микеле, садясь и вытирая лицо.
Он ненавидел такие моменты, как этот. Когда он разрывался между чувствами к отцу и своими собственными — пусть и едва устоявшимися — моральными принципами.
Он никогда ни в чем не отказывал Нико. Но это… У него были проблемы с этим.
— Тогда я просто должен проследить, чтобы это сделал кто-нибудь другой. Но... — Нико украдкой посмотрел на него, зная, как преподнести историю, чтобы Микеле согласился: — Я не могу быть уверен, что он остановится на том, чтобы просто напугать.
Подтекст был очевиден. Либо Микеле сделал это сам и остановился в определенный момент, либо кто-то другой мог сделать это и просто... не остановиться.
— Просто напугать ее? — он поднял голову, настороженно наблюдая за отцом.
— Просто напугать ее.
— Хорошо, — вздохнул он. — Я сделаю это.
И он действительно сделал это. Он притворился обычным пьяницей, приставая к женщине в туалете, и сделал это со своим обычным видом — бесстрастным и безжалостным.
После этого он не стал задерживаться.
Не имело значения, что увидит внешний мир. Микеле не мог не испытывать отвращения к самому себе за то, что причинил такой вред невинной женщине.
И вот он вернулся домой.
Ками была в гостиной с Соломоном, и, войдя в квартиру, Микеле быстро кивнул ей и поспешил в ванную, чтобы умыться и избавиться от запаха алкоголя, исходившего от его тела. Но это было не единственное, что он стремился удалить, царапая свою кожу, чтобы стереть воспоминание о прикосновении Каталины к его коже.
Только после этого он вернулся, провел некоторое время с Соломоном и Ками и впервые за вечер успокоился.
Он знал, что ему будет трудно это сделать, учитывая его убеждения, но еще труднее было выдерживать чье-либо прикосновение в течение такого длительного периода.
В ту ночь, впервые за долгое время, Микеле не мог уснуть, его кошмары достигли апогея.
И ему пришлось задуматься, как далеко он готов зайти ради Нико.
Глава 42
Возраст — двадцать два года
Чем больше проходило времени, тем больше Микеле беспокоился о Николо.
Его одержимость Марчелло Ластрой не знала границ, и Микеле видел, что его отец идет по пути, с которого нет возврата.
С самого начала он насмехался над этим человеком и пытался напасть на его семью, и он боялся, что Марчелло в какой-то момент сорвется.
Он пытался поговорить на эту тему с Нико, но никто не услышал его. Даже Ками изо всех сил старалась образумить его.
— Это Лилиана, — сказала она однажды Микеле. — Это все из-за нее.
— Но он был всего лишь ребенком, — возразил Микеле. Марчелло было всего тринадцать, когда умерла его мать, и вряд ли он мог иметь какое-либо отношение к ее смерти.
— Я думаю, что дело не только в этом. Он видит в Марчелло отправную точку. Именно из-за него он потерял Лилиану. В глубине души, я думаю, он всегда хотел, чтобы он был его сыном...
Микеле кивнул, хотя это заявление причинило ему боль. Но он старался не принимать это слишком близко к сердцу. Нико страдал, и было несправедливо по отношению к Микеле добавлять к этому свои оскорбленные чувства.
— Мистер Гуэрро. Спасибо, что пришли, — сказал школьный психолог, отвлекая Микеле от его мыслей.
— Нет проблем. Я говорил вам. В любое время, когда Соломону что-то понадобится, вы можете связаться со мной, — он натянуто улыбнулся.
Соломон ерзал рядом с ним, уставившись в пол.
Он стеснялся незнакомых людей и встречался с методистом всего несколько раз, на регистрации и школьных мероприятиях.
— Я так понимаю, Соломон вам еще не говорил, но в конце месяца в школе проводится мероприятие по сбору средств, и мы попросили детей предоставить подписи своих родителей о том, что им разрешено посещать мероприятия и участвовать в них. Их также должен сопровождать опекун.
— Соломон не упоминал об этом, — нахмурился Микеле, взглянув на сына.
Соломон был более застенчивым, чем обычно, и Микеле понял, что он чувствует себя виноватым из-за того, что не заговорил об этом.
— Он единственный, кто не поставил свою подпись, и мы хотели узнать, все ли в порядке и хочет ли он участвовать, — объяснила женщина.
— Что скажешь, приятель? Хочешь пойти? — Спросил Микеле, опускаясь на одно колено, чтобы быть на одном уровне с Соломоном.
Мальчик прикусил губу, выглядя слегка встревоженным.
— Не могли бы вы извинить нас на минутку?
— Конечно, продолжайте, — кивнула женщина, выходя из комнаты, чтобы оставить их наедине.
— Расскажи мне, приятель, в чем проблема?
Это был не первый раз, когда Соломон отказывался идти на школьное мероприятие. Микеле никогда ни в чем не давил на него, всегда предоставляя все на усмотрение мальчика. Но на этот раз он даже не упомянул об этом, и это навело Микеле на мысль, что за этой историей кроется нечто большее, чем просто подпись.