— Не надо, — сказал Николо. — Не надо его жалеть. Как ты думаешь, ты первый, кого он пытался изнасиловать?
Его вопрос заставил Микеле остановиться, и, медленно покачав головой, он поджал губы, тихо прошептав «нет».
— И ты бы тоже не был последним. Эти люди, — Николо покачал головой. — Не волнуйся об этом. Хорошо, сынок?
Сын. Он никогда не слышал этого термина от своего отца, и, услышав его от Николо, почувствовал себя... хорошо.
— Хорошо, — он коротко кивнул. Какое-то время Микеле беспокоился, что Николо заберет его обратно к себе домой. Он не хотел знать, что произойдет, если его отец узнает, что он сбежал из дома. Избиение, которое он получил раньше, было бы чистой случайностью по сравнению с тем, что он с ним сделает, если узнает, что Микеле явно его не послушался. Но он этого не сделал. Вместо этого он приказал машине отвезти их в определенное место, которое он назвал «полигоном».
— Ты не отвезешь меня домой, — заметил Микеле в своей обычной спокойной манере.
— Пока нет, — ответил Николо. Он сидел напротив Микеле, и на этот раз тот мог лучше рассмотреть его черты. У них были одинаковые глаза, но на этом сходство заканчивалось. В то время как у Микеле было мягкое и утонченное лицо с мелкими и изящными чертами, у Николо они были более резкими. Возрастные морщины избороздили его лоб, а кожа огрубела от небрежности и долгого пребывания на солнце. Его губы были тонкими и едва заметными, а на подбородке виднелись темные тени от начинающейся щетины. Он был недурен собой, но его окружала какая-то пугающая аура, которая заставляла Микеле осторожно обходить его стороной.
— Почему ты ушел? — Внезапно спросил он, и Микеле заметил, что он не спросил его, как тот добрался до города или куда собирался отправиться. Нет, вопрос был задан таким образом, что Микеле не мог не задаться вопросом, как Николо узнал, где его найти.
— Я хочу быть независимым. Сам по себе, — пожал он плечами.
— Независимым? Сколько тебе лет, сынок?
— Двенадцать... — Микеле опустил взгляд, чувствуя себя немного глупо от своего заявления.
— Двенадцать, и ты хочешь быть независимым? Как это работает?
— Мне не нравится дома. И я им тоже не нравлюсь, — неопределенно заявил он, хотя Николо прекрасно понимал, что он имел в виду.
— Тебе больно, — просто констатировал он. Микеле пожал плечами.
— Покажи мне.
— Нет, я в порядке.
— Это не так, и ты это знаешь. Твой глаз уже распух, а все лицо покрыто синяками. Держу пари, что их еще больше...
— Нет, — покачал головой Микеле. Он не знал, почему так долго не решался рассказать Николо о том, как его избил отец, но, наверное, ему было стыдно. Он не был хорошим сыном, никогда им не был. Во-первых, он болел все свое детство, а теперь стал маленьким и слабым, с интересами, которые только смущали семью.
— Расскажи мне, — потребовал Николо резким тоном, и глаза Микеле расширились.
Прошло совсем немного времени, прежде чем Николо вытянул из него правду, и Микеле сморгнул слезы, ожидая, что тот тоже будет судить его за его интересы.
— Так ты говоришь, что любишь рисовать, — кивнул Николо сам себе. — Покажи мне, — он швырнул ему его рюкзак. Немного растерявшись, Микеле подчинился, достав из сумки лист бумаги и карандаш, прежде чем быстро набросать портрет Николо. От его взгляда ничего не ускользнуло, и он уловил суровое выражение лица Николо, а также нервный тик на его челюсти, когда тот сдерживал гнев. Поэтому, когда Микеле представил ему свою работу, он не смог удержаться от удивления. Долгое время он ничего не говорил, заставляя Микеле нервничать. Он просто внимательно изучал рисунок.
— И ты хочешь сделать на этом карьеру?
Микеле кивнул.
— Расскажи мне больше, — попросил Николо, не комментируя рисунок. Микеле неохотно делился с ним своими мечтами, но он обнаружил, что и скрывать их тоже не хочет. Не тогда, когда подарок Николо был для него настоящей находкой и помогал сдерживать демонов, когда наступали слишком тяжелые времена. Он полагал, что это только его внешность была суровой и непреклонной, в то время как внутри он был мягче — иначе он не смог бы примирить это со своим спасителем.
— Я хочу рисовать комиксы, — он высоко поднял голову, уверенно заявляя о своих амбициях. — Я хочу рисовать комиксы о супергероях, — повторил он. Николо откинулся на спинку кресла, с интересом разглядывая его.
— Супергерои? Как так вышло?
И Микеле рассказал ему. Начав объяснять, он не смог сдержать своего энтузиазма и в конце концов рассказал Николо все о вымышленном персонаже, которого он придумал, — Лассо — и о том, как он будет защищать мир от хулиганов и злых людей.
— Значит, ты хочешь спасти мир? — Николо усмехнулся. Микеле не понял, что в этом такого смешного, поэтому просто кивнул.
— Я хочу сделать это место лучше. Возможно, я не смогу спасти его — кто сможет? Но я могу облегчить вам жизнь, — он робко улыбнулся.
— Амбициозный. Мне это нравится. Но ты ничего не сможешь спасти, если не будешь сильным, сынок. Это первое правило в этом мире, — его челюсть щелкнула, когда он пристально посмотрел на Микеле. — Лассо недостаточно быть сильным для тебя. Тебе тоже нужно быть сильным. И вижу... — Его взгляд скользнул по избитому телу Микеле. — Похоже, это не так.
— Я сильный, — Микеле растерянно моргнул, а затем нахмурился. — Ну, может быть, я и не силен физически, но я сильный.
— Ты рассказывал мне о хулиганах. Как ты думаешь, хулиганов волнует сила твоего характера? — Николо рассмеялся. — Их волнует только то, что они могут сделать своими кулаками. И когда они видят, что ты подавлен, не имеет значения, что ты все еще можешь встать в конце дня. Для них это выигранная битва.
— Но не выигранная война. Я бы предпочел проигрывать по одному сражению за раз, показывая им, как они ошибаются, и выигрывать войну по умолчанию, — Микеле расплылся в ослепительной улыбке, довольный своей логикой. Николо скрестил ноги, на его лице появилось веселое выражение. Покачав головой Микеле, он начал смеяться.
— Давай разберемся, сынок, — сказал он между смешками, — ты хочешь спасти мир своими проповедями?
— Это не проповедь. Это правда. Кулаками далеко не уедешь.
— Я бы сказал иначе. Глядя на тебя, можно сказать, что кулаками можно далеко продвинуться.
— А что дальше? — Спросил Микеле с искренним любопытством. — Они могут бить меня сколько угодно раз. Это не изменит моего решения. И если это не изменит моего мнения, они действительно победили?
Последовала короткая пауза, когда Николо, прищурившись, посмотрел на него.
— Если ты мертв, тогда да. Они победили.
Машина резко остановилась.
— Давай я тебе кое-что покажу, — сказал Николо, жестом приглашая Микеле выйти из машины. Перед ними раскинулся обшарпанный склад, и как только они приблизились, двери широко распахнулись перед ними. Оказавшись внутри, Микеле смог увидеть мир с другой стороны — такой, какой он никогда раньше не видел. Посреди комнаты был огромный ринг для боя, а вокруг были расставлены стулья, как на арене. Единственное, что Микеле когда-либо видел подобного рода, было в кино или в комиксах. Несколько человек прошли мимо, и все они остановились, чтобы выразить свое уважение Николо. Микеле последовал за ними, восхищенный пожилым человеком и уважением, которое он вызывал у окружающих.
— Что мы здесь делаем?
Вопрос был проигнорирован, поскольку Николо отвел его в заднюю часть зала. С сумкой за спиной Микеле едва держался на ногах. Некоторые участки его тела онемели, в то время как другие продолжали причинять ему адскую боль.