— Нико, — раздался на арене женский голос. — Ты вернулся!
Микеле с удивлением наблюдал, как стройная девушка примерно одного возраста с Козимой бросилась к Николо и запрыгнула на него. В своей руке с идеальным маникюром она держала сигарету, которую подняла в воздух, обнимая его.
— А это кто? — она моргнула, увидев Микеле за спиной Николо.
— Нико, не говори мне… это он?
— Да. Это он, — Николо просто кивнул, продолжая идти, пока не добрался до маленькой комнаты. Он снял пальто и устроился поудобнее. Женщина все еще наблюдала за Микеле с каким-то странным выражением на лице, как будто тщательно изучала его изнутри.
— Я Камилла, дорогой, — сказала она мягким голосом. Который заставил Микеле удивленно моргнуть. — Но зови меня Ками, хорошо?
— Я Микеле, — он вытер одну руку о штанину, прежде чем протянуть ее даме. — Приятно познакомиться.
— Боже, посмотри на себя, ты такой воспитанный, — воскликнула она и, вместо того чтобы взять его за руку, раскрыла объятия и крепко обняла его. Этот жест был совершенно непривычен для Микеле, и он не знал, что делать. В то же время, несмотря на то, что у него болела спина, у него не хватило духу возразить, когда впервые кто-то поприветствовал его так позитивно.
— Пойдем, я помогу тебе устроиться поудобнее. — Она взяла его за руку и повела в ту же комнату, где Николо в данный момент был погружен в беседу с несколькими мужчинами. Не желая прерывать, он позволил Ками показать ему все вокруг.
— Вот, садись, я приготовлю тебе горячий шоколад, как ты на это смотришь?
Он кивнул, чтобы получше рассмотреть ее.
У нее были черные волосы, собранные в подобие пучка. Несколько выбившихся прядей падали ей на лоб, закрывая кожу, словно занавес. У нее были черные глаза и загорелая кожа, а в уголках глаз были две постоянные морщинки от смеха, которые разглаживались, когда она говорила. А когда она улыбалась, на щеках появлялись еще две ямочки. У нее было свежее и счастливое лицо, что было не очень знакомо Микеле. Двигаясь с естественной грацией, она налила немного воды в чайник, а затем достала из ящика стола какой-то пакет. Достав также кружку, она с улыбкой поставила ее перед ним, высыпала в нее коричневое содержимое пакета и добавила горячей воды.
— Подожди минутку, пока остынет, хорошо?
Он снова только кивнул.
Ками нахмурилась из-за отсутствия ответа и покосилась на него.
— Любимый, я без очков, но это синяки? — спросила она, и в ее голосе слышалось неподдельное беспокойство. Прежде чем Микеле успел ответить, она уже звала Николо.
— Нико, что, черт возьми, случилось с мальчиком? Ты его ударил? Ты его, блядь, ударил? — Агрессия, с которой она потребовала ответа на этот вопрос, поразила Микеле. Она была маленькой, но, как только она решила чего-то добиться, она этого действительно добилась. Он положил руки на теплую чашку, придвигая ее ближе к себе, и обвел взглядом комнату.
— Конечно, нет, Ками. За кого ты меня принимаешь? Я, черт возьми, не бью детей.
— Лучше бы тебе чтобы это было так, иначе твоя задница была бы под угрозой.
— С каких это пор ты так увлеклась этим? — Другой мужчина усмехнулся. — Разве ты только что не познакомилась с парнем?
— И что? Посмотри, какой он милый и хрупкий. Бедняжка весь в ссадинах. Так если это была не ты, то кто, черт возьми, это сделал?
— Мертв. Он мертв, — Николо закатил глаза, глядя на нее.
Ками поджала губы, прежде чем медленно кивнуть.
— Хорошо, хорошо.
— Спасибо, — Микеле, наконец, обрел дар речи, обращаясь к доброй женщине, которая встала на его сторону, даже не зная его. Для него это уже ставило ее в категорию «лучшие люди», не то чтобы там было много людей.
— О, черт возьми, — она махнула рукой. — Здесь твой дом, дорогой, хорошо? Это твой дом, — она одарила его милой улыбкой. И так как Микеле уже не думал, что все может наладиться, она достала какое-то лекарство из того же шкафчика, который искала ранее, и начала наносить его ему на лицо, в те места, куда он получил самые болезненные удары. Ее прикосновения были нежными и точными, и хотя лекарство жалило его кожу в местах соприкосновения с открытыми ранами, он не осмеливался произнести ни слова. Он терпел все ее ласки, в его груди расцветало счастье от того, что он хоть раз стал объектом чьей-то заботы.
— Он уже все? — спросил Николо через некоторое время, и Ками быстро ответила «да».
— Иди сюда, сынок, — позвал он Микеле. Взглянув на пожилого мужчину, он с удивлением заметил, что тот изменился. На нем был уже не серый костюм, в котором он подобрал его на улице, а шорты и белая рубашка.
— Я покажу тебе, что значит сила, — прокомментировал он, поднимая Микеле на ноги и выводя его из маленькой комнаты на арену.
— Ведите себя прилично, мальчики, — крикнула Ками сзади, посылая им воздушные поцелуи.
— Она ваша жена? — Спросила Микеле, когда они отошли на несколько футов и оказались вне пределов слышимости.
— Жена? — Николо расхохотался. — Я не женат, сынок. Что, она тебе нравится? Немного старовата для тебя, но не мне судить.
— Нет, нет. Вы меня неправильно поняли. — Микеле поспешил оправдаться, и его щеки залил румянец. — Она была очень добра ко мне.
— Она очень добрая женщина. Ко всем нам, — проворчал Николо, но больше ничего не сказал. Для Микеле это не имело значения. Не тогда, когда она была так добра к нему, не ожидая ничего взамен. Для него это было впервые, и он дорожил этим.
— Что мы здесь делаем? — спросил он, когда Николо попросил его присесть на скамейку рядом с рингом.
— Ты увидишь, как ведет себя настоящий мужчина. Это урок, сынок, — объяснил Николо. — Возможно, у тебя в голове крутятся идеи о том, что проповедью можно добиться мира во всем мире, или о какой-то другой чепухе, о которой ты говорил. Но это реальный мир, и в моем реальном мире мы решаем проблемы кулаками. Самый сильный есть самый сильный не потому, что у него большие мозги, хотя иногда это может помочь, а потому, что он считает других ответственными.
Взяв со скамейки рулон марли, он обмотал ею костяшки пальцев. Микеле внимательно наблюдал за Николо, и в этот момент ему показалось, что он очень крут. Он был таким уверенным в себе, как будто знал, что победит в любой ситуации. И это заставило Микеле с восхищением наблюдать за ним.
— А теперь сиди и смотри. Вот в чем сила, — проворчал Николо, прежде чем скрыться за пределами ринга.
— Кто хочет, чтобы ему надрали задницу сегодня? — он закричал. Глаза Микеле расширились. Он не думал, что кто-то окажется настолько глуп, чтобы сдаться Николо. Не тогда, когда он был явно сильным противником. Но он ошибался. Как только Николо попросил о поединке, на другой стороне ринга появилась очередь из мужчин. Еще больше людей начали занимать места вокруг арены, и вскоре все здание наполнилось шумом, поскольку люди делали ставки на то, кто победит. Первый мужчина вышел на ринг, его самоуверенный настрой был очевиден по тому, как он ухмылялся Николо, подстрекая его начать бой. Но он не возражал против этого. Он был спокоен, как всегда, когда рассматривал своего противника. И когда мужчина бросился в атаку, Николо просто отступил в сторону, подставив ему подножку, а затем схватил его удушающим приемом, применив такую силу, что мужчина вскоре потерял сознание. Следующий соперник был немного грубее, и последовал шквал ударов — справа и слева, — прежде чем Николо снова был объявлен победителем. И так продолжалось. Ни один из мужчин, бросавших ему вызов, не имел ничего общего с Николо, и он это знал. И все же в нем не было дерзости. Это была уверенность в себе. Микеле испытывал благоговейный трепет, наблюдая за боями, но не из-за их движений или кровожадности, а из-за языка тела — единственного, в чем он был экспертом. Он был так поглощен происходящим на ринге, что едва заметил, как Николо скользнул рядом с ним, окровавленный и потный, и смущенно улыбнулся Микеле.
— Понимаешь, что я имею в виду, сынок? Они храбрые, пока ты их не подчинишь. Пока ты их не раздавишь, — он кивнул в сторону места, где собрались побежденные, которые жаловались на боли, но неохотно признавали, что Николо одержал над ними честную победу.