— Ты не понимаешь, не так ли?
— Что ты имеешь в виду?
— Если Микеле умрет, это не будет обсуждаться...
— О чем ты говоришь? Умрет? — Рафаэль хмуро посмотрел на сестру. — Ты же не намекаешь, что моя мать...
— Я ни на что не намекаю, Раф. Я просто констатирую факт. Козима скорее убьет Микеле, чем позволит ему стать наследником Бенедикто.
— Ты ошибаешься. Моя мать никогда бы...
— О, Раф, — ее губы сжались в тонкую линию. — Ты же знаешь, что она способна на это. Ты просто не хочешь этого признавать.
— Моя мать никогда бы этого не сделала, — продолжал он качать головой. Джианна подошла к нему ближе, положила ладонь ему на плечо и нежно погладила.
— Прости, Раф, но она бы сделала. Она убила бы Микеле, она убьет его.
Он открыл рот, собираясь защитить свою мать, но обнаружил, что не может вымолвить ни слова. Он знал, что его мать не была святой, но никогда не мог видеть, как она совершает убийство — никогда.
— Ты знаешь, как умерла моя мать? — внезапно спросила Джианна, и Рафаэль вскинул голову, его глаза расширились при упоминании матери Джианны.
— Инфекция после рождения Микеле, — ответил он, повторяя то, что ему твердили с детства. Джианна не стала ему перечить. Какое-то время она просто грустно улыбалась ему, крепче сжимая его плечо.
— Я помню это. Это случилось здесь, в этом доме, — она поджала губы. — После родов она чувствовала себя не очень хорошо, это правда. Но она была достаточно здорова, чтобы говорить и передвигаться по дому. До того момента утром. Я пришла за ней, потому что Микеле плакал, и его невозможно было успокоить. Вот тогда я и нашла ее, — прошептала она. — Она была серой, с широко открытым ртом, безжизненной... — Джианна замолчала и подняла руку, чтобы вытереть слезу с правого глаза.
— Я подслушала, как мой отец разговаривал с семейным врачом, и оказалось, что ее убила не инфекция. Кто-то задушил ее до смерти.
— Что ты хочешь этим сказать? — Рафаэль с трудом подбирал слова, боясь услышать прямое подтверждение.
— Она умерла не от естественных причин, Раф. Она умерла не от инфекции. Она была убита.
Он моргнул, понимая, в чем дело.
— Ты не можешь быть уверена, что моя мать...
Джианна сухо усмехнулась.
— Да, я не могу быть уверена, что это была твоя мать. И если это была не она, тогда единственным подозреваемым остается наш отец. Один из них — убийца, Раф.
Он прикусил губу от дурного предчувствия, новая информация ошеломила его так, как он не привык.
— Однажды тебе придется сделать выбор. Я просто молю Бога, чтобы он был правильным, — нежно сказала она ему, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку, прежде чем оставить в покое. В течение нескольких дней после этого заявления Джианны продолжали терзать его разум. Он не был слеп, когда дело касалось его матери, но не верил, что она способна зайти так далеко. Возможно, она и не была самым добрым человеком по отношению к Микеле, но представить, что она решится на убийство, было немыслимо.
Глава 10
Возраст — тринадцать лет
Однажды вечером, когда он возвращался домой со своей матерью после целого дня, проведенного за покупками, он осмелился заговорить с ней на эту тему. Все это время он молился, чтобы просто отбросить свои опасения и не подтверждать подозрения Джианны.
— Мама?
— Да, дорогой, — улыбнулась она ему. Ее улыбка всегда была теплой, когда она обращалась к нему, и он знал, что она безумно любит его. Если бы он только стер все остальное, она была бы идеальной матерью.
— Ты знаешь, как умерла Лаура?
Выражение ее лица не изменилось, когда она услышала имя жены Бенедикто, но атмосфера в машине стала значительно холоднее.
— С чем связан твой вопрос, дорогой?
Он пожал плечами.
— Она умерла примерно в это время, не так ли? — небрежно спросил он, запоздало осознав свою оплошность. Потому что, если она умерла примерно в это время, это означало, что она умерла за несколько дней или недель до того, как Бенедикто снова женился — до того, как он женился на Козиме. Ее глаза вспыхнули, но она сдержалась.
— Да. Она умерла. Бедняжка, — вздохнула она. — Такой позор. Джианне, должно быть, нелегко, не так ли?
Он кивнул.
— Я слышал, что ее убили, — просто сказал он, изучая мимику матери. Она ничего не сказала. Вместо этого она просто нахмурилась.
— Дай угадаю, — она закатила глаза. — Джианна рассказала тебе об этом, не так ли? Она также сказала, что я убила ее?
— Она этого не делала.
— Я удивлена, — фыркнула она. — Она обвиняла меня в убийстве Лауры, сколько я себя помню.
— Это правда? — осмелился спросить он.
— Конечно, нет. Она не была убита. Она покончила с собой.
— Но Джианна сказала, что слышала, как доктор сказал, что ее кто-то задушил.
— Раф, — Козима поджала губы. — Прежде всего, ты знаешь, что Джианна начала крестовый поход против меня, и она хочет дискредитировать меня перед всеми. Неудивительно, что она показывает пальцем. Но я понимаю, почему она так думает. После смерти Лауры Бенедикто не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что она покончила с собой. Ты знаешь, как это осуждается, — она махнула рукой. Так оно и было. Тех, кто покончил с собой, нельзя было хоронить на освященной земле. Их семья была убежденной католичкой, как и большинство их знакомых. Он понимал, что люди, знающие о том, что Лаура покончила с собой, восприняли бы это плохо.
— Тогда почему Джианна услышала это?
— Потому что они обсуждали, что написать в свидетельстве о ее смерти.
Вскоре они добрались до своего дома, и Козима, не теряя времени, попросила его следовать за ней в кабинет его отца.
— Нам можно здесь находиться? — Спросил он тихим голосом, зная, что Бенедикто не любит, когда люди вторгаются в его личное пространство.
— У нас с твоим отцом нет секретов, — заявила она, доставая свой кошелек и вынимая из него ключ. Поместив его внутрь, она щелкнул замком, и дверь вскоре открылась.
— Иди сюда, — сказала она, указывая на большой сейф в дальнем конце комнаты. Козима с очевидной легкостью набрала комбинацию клавиш и открыла сейф. Рафаэль заглянул ей за спину и заметил деньги, золото и другие ценности. Но Козима искала не это. Она наклонилась, чтобы поднять стопку бумаг, быстро просмотрела содержимое, прежде чем вынуть папку и передать ее Рафу.
— Это отчет о вскрытии, — сказала ему Козима.
— Все в порядке, мама. Я верю тебе, — поспешил заявить Рафаэль, видя, на что готова пойти Козима, чтобы доказать свою невиновность.
— Нет. Пожалуйста, взгляни. Я не хочу, чтобы между нами оставались какие-либо сомнения.
Искренность в ее тоне сразила его наповал, и он кивнул, открывая папку и просматривая содержимое файлов. В конце концов, он нашел оригинал свидетельства о смерти и, внимательно прочитав его, пришел к выводу о причине. Передозировка. Было установлено, что это самоубийство. К причине смерти прилагалось еще несколько примечаний. У нее была послеродовая депрессия, и это был не первый раз, когда она проявляла признаки желания покончить с собой.
— Я знаю, ты думаешь, что у меня есть какая-то неприязнь к твоим брату и сестре, потому что они были детьми Лауры. И да, это правда. Я не люблю их. И никогда не любила. Ты мой единственный сын и единственный, кого я люблю. В то же время я не желаю им зла. Я знаю, что была любовницей вашего отца до смерти Лауры, и это само по себе говорит обо мне плохо, несомненно, делая меня главной подозреваемой в этой теории заговора. Но, если уж на то пошло, я испытывала к ней жалость. У меня была любовь Бенедикто. А у нее — нет.