— Тебе следует держаться подальше от Антонио, — заметил Раф, когда они вернулись домой и закрылись в его комнате.
Микеле моргнул, слова брата застали его врасплох.
— Почему? Он не так плох, как другие, — ответил он, расправляя плечи. Все остальные родственники относились к Микеле с презрением, в основном игнорируя его, а при малейшей возможности соизволить заговорить с ним они его унижали. Антонио не делал ни того, ни другого.
— Я не знаю. В нем что-то есть… Мне не нравится, как он на тебя смотрит.
— Все в порядке, — улыбнулась ему Микеле. — Я не думаю, что он имеет в виду что-то плохое, нет? Он учится на священника.
— И что? — Раф пожал плечами. — Это не значит, что он не может быть плохим.
— Но это должно означать, что в нем есть что-то хорошее, не так ли? — С надеждой в голосе возразил Микеле.
По правде говоря, он действительно считал Антонио немного странным, но не вызывающим особого беспокойства. Он просто был старше, более искушен и обладал большим опытом, чем Микеле и Раф.
— Ты слишком доверчив, — покачал головой Раф. — Просто... будь осторожен, хорошо?
— Не беспокойся обо мне, — подмигнул Микеле. — Я думаю, что перенес достаточно боли, чтобы хватило на всю жизнь, — он изобразил вздох.
— Эй, — Раф легонько толкнул его, помня о его физическом состоянии. — Не шути с такими вещами, ладно? Я не хочу, чтобы тебе было больно.
— Я знаю.
Разговор стал более игривым, когда они заговорили о комиксах, и Микеле показал Рафу свой последний рисунок — с Лассо и его новой пассией.
— Я думал, ты не веришь в любовь? — Раф удивленно приподнял бровь.
— Может, я и не понимаю, — пожал он плечами, — но я знаю, что ты понимаешь.
— Это для меня?
Микеле кивнула.
— Для меня тоже. Если Лассо, с его скрытой личностью, может найти кого-то, кто будет его дополнять во всех отношениях, то и я смогу. Я не беспокоюсь за тебя, видя, как все девушки вьются вокруг тебя.
— Не напоминай мне, — пожаловался Раф, проводя рукой по лицу. — Если бы я нравился им только за то, что я есть, а не за мои рекомендации.
— Ты кого-нибудь подпускал достаточно близко, чтобы это произошло?
Раф замер, повернувшись и задумчиво посмотрев на Микеле.
— Ты прав. Я этого не делал. Может быть, я слишком романтизирую это, но я всегда хотел... — он замолчал, и на его щеках появился легкий румянец. — Я хотел узнать это сразу. Я чего-то хотел, — проворчал он, не зная, как выразить словами свои желания.
Микеле, учитывая отсутствие у него интереса к этой теме, не мог понять, на что он намекал.
— Но как ты можешь просто знать? — Спросил он, серьезно обдумывая эту тему. — Когда я думаю о любви, я думаю о доверии, комфорте и… Я не знаю, — он нахмурился, — дружеских отношениях. Нечто, на чем можно основываться, а не то, что просто существует. Ты понимаешь, о чем я говорю? — спросил он, боясь, что выдал слишком многое.
— Да, — Раф оперся на локти, запрокинул голову и с приятным вздохом закрыл глаза. — я знаю. Но что, если это... нечто большее? Что, если ты видишь кого-то и просто понимаешь?
Микеле не ответил. У него не было ни опыта, ни интереса к этой области. И все же он не думал, что сможет взглянуть на кого-то и узнать.
— Может быть, Лассо сможет нам помочь, — усмехнулся Микеле, взяв карандаш и добавив несколько деталей.
После того, как его избили, он был более осторожен, чем обычно, со своими драгоценными припасами, зная, что если его отец увидит их, то взбесится. Вместо этого Раф предложил хранить их в своей комнате, и Микеле мог приходить за ними, когда захочет.
Это оказалось замечательным опытом, и чаще всего Микеле приходила в комнату Рафа, где они оба проводили время вместе и придумывали истории с Лассо, которые Микеле в конечном итоге излагала на бумаге.
— Вот, — он пододвинул бумагу к Рафу, показывая ему черновой набросок комиксов и встречу Лассо и его возлюбленной.
— Может быть, если ты кое-что добавишь сюда, — заметил Раф, объясняя, как он видит разворачивающуюся сцену со своей точки зрения.
Микеле молча слушал, держа карандаш наготове и внося необходимые коррективы.
— Мне пора, — вздохнул он некоторое время спустя, когда они все отложили в сторону. — Я не хочу, чтобы Козима застала меня здесь.
— В последнее время она была не так уж плоха, — с надеждой признал Раф.
— Я не хочу рисковать. Увидимся завтра, — Микеле обнял брата, прежде чем выйти из комнаты.
Он на цыпочках направился в свою комнату, расположенную довольно далеко от комнаты Рафа. В столь поздний час было крайне важно, чтобы его никто не застукал, и меньше всего отец, иначе он получил бы еще одну взбучку. Чтобы попасть в свою комнату, ему пришлось пройти через восточное крыло, где остановился его дядя с семьей. Он изо всех сил старался сохранять спокойствие, но все было напрасно, когда он столкнулся лицом к лицу с Антонио.
Он сидел в коридоре у открытого окна. Во рту у него была сигарета, и он заметил Микеле, когда его губы изогнулись в улыбке.
— Что ты тут делаешь? Разве тебе не пора в постель, малыш Микеле? — спросил он странным голосом.
— Именно туда я и направляюсь, — Микеле натянуто улыбнулся, собираясь обойти Антонио.
— Подожди, — окликнул он.
Микеле обернулся, вопросительно подняв брови.
— Останешься со мной, чтобы закончить это? — Предложил он дружелюбным тоном.
Микеле покачал головой, понимая, что не может позволить, чтобы его поймали.
— Да ладно, что такое пять минут? Если кто-нибудь придет, я скажу, что ты со мной, — подмигнул Антонио, почти загоняя его в угол, чтобы он согласился остаться.
Микеле изобразил приятную улыбку, держась на небольшом расстоянии, засунув руки в карманы толстовки и ожидая, пока Антонио закончит.
— Тебе ведь уже тринадцать, не так ли? — Внезапно спросил он, затягиваясь сигаретой и выпуская дым в окно.
Микеле кивнула.
— Ты уже молодой человек, не так ли? — Антонио рассмеялся. — А как у тебя дела с девушками? Держу пари, что кто-то с таким лицом, как у тебя, должен быть очень популярен среди девушек, не так ли?
Микеле не понравилась эта тема, но он сделал все возможное, чтобы скрыть свой дискомфорт, лениво пожав плечами.
— На самом деле у меня нет на это времени, — неопределенно ответил он.
— Что? Без девушки?
Он покачал головой.
— Ну же, у тебя же должен быть хоть кто-то, — настаивал Антонио. — Многие мальчики в твоем возрасте уже этим занимаются.
— Занимаются? — он нахмурился.
— Ну, знаешь, заниматься сексом. Ты можешь сказать мне, если это так, я не собираюсь отчитываться перед твоими родителями, — ухмыльнулся Антонио.
В его кузене была какая-то двойственность, которую Микеле с трудом мог понять. Он старался говорить уверенно, даже мягко. Но выражение его лица противоречило этому намерению.
— Я не собираюсь заниматься сексом, — пробормотал он, и его щеки уже запылали.
— Но разве ты не хочешь?
Его ресницы затрепетали в замешательстве.
— Нет, не особенно, — честно признался он.
Он не понимал, почему Антонио так интересовался тем, что он делал и с кем он это делал. Он находил это странным. Но, возможно, ему было просто любопытно…
— Черт, когда я был в твоем возрасте... — он замолчал, присвистнув, и глаза Микеле расширились.
— Но разве для того, чтобы стать священником, не нужно быть целомудренным? — Вопрос сорвался с губ Микеле прежде, чем он смог сдержаться.
— После того, как ты дашь обет безбрачия, да. До того, как... — Антонио только улыбнулся.
Микеле озадаченно посмотрел на него. Он не понимал, какое это имеет значение.
— Если вы решили отправиться таким путем, почему это должно иметь значение, когда вы принимаете обеты? Разве вы не должны придерживаться принципов, которые проповедуете с самого начала?
— О, я понимаю, — сухо ответил он, не сводя глаз с сигареты и желая, чтобы она быстрее разгорелась.
— Но я могу сказать тебе, что у меня было достаточно... — он снова улыбнулся, его белые зубы блеснули в темноте коридора. Было что-то невероятно отталкивающее в том, как он сопровождал каждое предложение улыбкой.