Я думала, ему не все равно.…
Независимо от его чувств к Луцеро, я думала, что я ему небезразлична — по крайней мере, немного. Однако все указывает на обратное.
— Разве тебе не любопытно? — внезапно спрашивает он, и я перевожу взгляд на него, мои глаза вопросительно расширяются. — Неужели тебе не интересно, что он на самом деле чувствует к тебе?
— Разве ты только что не доказал мне, что он ничего не чувствует? — Я вызывающе приподнимаю бровь.
— Неужели тебе не интересно узнать, не было ли все это время, проведенное с ним, обманом?
— Как ты планируешь это выяснить?
— Просто, — восклицает он, направляясь к двери и отдавая приказ Андреасу.
— Вот, — он кладет передо мной лист бумаги и маркер. — Заполни это, а я обязательно задам вопросы Рафу. — Схватив листок, я пробегаю глазами по вопросам и удивленно морщу нос, когда замечаю, в чем заключается его грандиозный план.
— Серьезно? — Я кладу анкету на стол. — Ты планируешь опросить его о моих симпатиях и антипатиях?
Он пожимает плечами.
— Это только начало теста. Заполни это, и я все объясню позже.
— А если я этого не сделаю?
— Ты упустишь возможность. Ты бы предпочла умереть, думая, что он никогда не заботился о тебе, или что он заботился хотя бы немного?
Я не отвечаю. Я не могу.
Какая-то часть меня предпочла бы первое, потому что мне не нужна ничья жалкая привязанность. Но есть и другая часть меня, которая хочет всего, что может получить. Которая хочет Рафа, несмотря ни на что. Он небрежно уходит, позволяя мне смотреть на лист бумаги. Прежде чем я теряю мужество, я беру ручку и начинаю писать.
Собираешься ли ты снова меня разочаровать, Раф?
Глава 2
Ноэль
Андреас заходит, чтобы отнести мне обед, но вместо того, чтобы задержаться, он выходит, освобождая путь Микеле, который заходит внутрь с планшетом в руке.
— Я и не знала, что ты так сильно по мне скучал, Микеле, — шучу я, набрасываясь на еду, слишком голодная, чтобы обращать внимание на его ответ.
— Не льсти себе, — закатывает он глаза. — Хотя, должен сказать, ты гораздо более сговорчивый, чем мой брат, так что это еще не все.
— Ого, это комплимент от тебя? — Он что-то бормочет, и я понимаю, что это все, чего я могу от него добиться. Только покончив с едой, я могу лучше сосредоточиться, и когда я отодвигаю поднос в сторону, чтобы сосредоточиться на нем, я замечаю, что он уже читает мои ответы.
— Это хорошие вопросы, — отмечает он, указывая на вопросы, которые я задала, как на то, что Раф должен знать обо мне.
— Теперь ты можешь рассказать мне, что ты задумал?
— Ты бы не хотела знать, — растягивая слова, произносит он, поднимая на меня взгляд. — У меня для тебя маленький сюрприз, — говорит он, протягивая мне планшет.
— Что это? — Я хмурюсь, когда замечаю, что на экране появляются видеозапись — вся комната, внутри которой находится женщина.
— Последнее испытание Рафаэля, — заявляет он, прежде чем увеличить изображение на одном из экранов. Мои пальцы сжимают планшет, глаза расширяются от ужаса.
— Это… Как такое возможно? Она мертва, — шепчу я.
Это она.
Луцеро.
Чертово проклятие моего существования.
— Когда ты упомянула ее имя, мне пришлось навести кое-какие справки, чтобы убедиться, что ты не лжешь. Что ж, я копнул немного глубже и представь мое удивление, когда нашел человека, который полностью подходил под описание.
— Вот почему ты подтвердил это с Панчито, не так ли? — Я моргаю.
— Действительно.
— Но… Как… Это невозможно.
— Уверяю тебя, это вполне возможно. Я не знаю подробностей и не знаю, почему вы оба думали, что она мертва, — пожимает он плечами. — Но для меня это идеально.
— Что ты имеешь в виду?
— Разве это не было бы лучшим наказанием для Рафа — видеть, как две женщины в его жизни сталкиваются лицом к лицу.
— Ты… Ты собираешься заставить нас драться? — Я хмурюсь, эта мысль не кажется мне такой уж неправдоподобной после того, как я увидела воспоминание о гасиенде.
— Драться? Уф, конечно, нет. Драки — это для тех, кто не может ничего решить своими мозгами, — он постукивает себя пальцем по лбу. — Я просто собираюсь поиграть в интеллектуальные игры со своим братом. И все это закончится одним выбором. Он приговорит одного к смерти, спасая другого. Разве это не по-шекспировски? — Он вздыхает от удовольствия. Я замираю.
— Ты же не имеешь в виду... — Я едва могу говорить. Мое сердце громко бьется в груди, по коже бегут мурашки. Внезапно я оказываюсь лицом к лицу со своим худшим ночным кошмаром.
— Это именно то, что я имею в виду. Он убьет вас собственными руками, — улыбается он. — Ну, одну из вас, — усмехается он. — Но независимо от того, кого он выберет, он будет чувствовать вину до конца своей, довольно короткой, жизни.
Я качаю головой, роняю планшет и опускаюсь на колени на пол. В моем теле нет сил, от всего моего существа исходит только отчаяние.
— Я вижу, ты уже предвидела исход, — усмехается он.
— Как ты можешь быть таким гадким? — Спрашиваю я шепотом.
— Гадким? Нет, нет, — он подходит на шаг ближе. — Ты не имеешь права называть меня гадким, Ноэль. Только не тогда, когда именно твой дорогой муж сделал меня тем, кто я есть сегодня, — заявляет он серьезным голосом.
— И все же ты не хочешь сказать мне, что он сделал, — саркастически возражаю я.
— О, ты узнаешь, когда придет время — когда все узнают. — Он прищуривает глаза, глядя на меня, без сомнения, наслаждаясь моими страданиями и тем фактом, что я знаю, что направляюсь прямиком на гильотину. Потому что, если Луцеро жива… Тогда у меня просто нет шансов.
Выбор очевиден.
Я знаю это. Теперь Микеле это знает.
Все это знают.
Я была всего лишь заменой, и моя работа уже выполнена.
Он уже на полпути к двери, когда мой голос эхом разносится по комнате.
— Ты сказал, что ценишь свое слово, - выкрикиваю я. Он оборачивается и, прищурившись, смотрит на меня. Встав, я выпрямляю спину, поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза. Я хочу, чтобы он увидел, что он меня не пугает, как и мысль о смерти.
—И?
— Давай заключим сделку, — уверенно предлагаю я.
— Сделку? — Его брови взлетают вверх. — Я весь во внимание, — спокойно произносит он.
— Давай поспорим, кого он выберет.
— Хорошая попытка, Ноэль. Но мы оба знаем, кого он выберет, и вряд ли это будешь ты, — усмехается он, и я замечаю нотку жалости в его взгляде. Отлично, теперь даже враг жалеет меня?
— Я готова поставить на себя, — я вздергиваю подбородок. Мои слова застают его врасплох, и какое-то мгновение он просто смотрит на меня.
— Ты хочешь поставить на себя? Даже если знаешь, что он вряд ли выберет тебя?
— Да, — киваю я.
— Интересно, — он подходит ближе и поднимает руку, чтобы погладить подбородок. — И каковы будут условия этой твоей сделки?
— Если я права, ты отпускаешь нас обоих. Меня и Рафа, — уточняю я, зная, что в сделках с дьяволом всегда есть лазейки, которыми он может воспользоваться.
— А если ты ошибаешься? Если он предпочтет тебе Луцеро?
— Если я ошибаюсь, — я делаю глубокий вдох и с трудом сглатываю. — Тогда мы оба умрем.
— Позволь мне понять, о чем ты говоришь, Ноэль, — говорит Микеле, забавляясь. — Ты готова приговорить его к смерти, если он не выберет тебя?
— Да. Именно это я и хочу сказать. — Наступает короткая пауза, пока он оглядывает меня с головы до ног, его взгляд останавливается на мне, как будто он видит меня впервые. Он шокирован моими словами. Черт возьми, я сама потрясена ими. Но в тот момент, когда они появились на свет, я поняла, что они правдивы.
— Ты меня удивляешь. Ты готова убить его только для того, чтобы он не был вместе с другой женщиной, не так ли? — он смеется. Я пожимаю плечами.
— По крайней мере, после смерти он, наконец, сможет быть моим, — безучастно отвечаю я. Он дважды моргает, прежде чем откинуть голову назад и рассмеяться.