— Как вам хорошо известно, Микеле всегда был немного нездоров, — объяснил он, быстро перечислив все причины, по которым Микеле не подходил для такой жизни, прежде чем перейти к причинам, по которым Раф должен был бы работать с нами. — Рафаэль с самого начала работал для нашего блага. Знающий не ведает страха, — удовлетворенно хмыкнул он.
Воцарилась тишина, все взгляды устремились на Рафаэль, когда все за столом молча оценивали его.
— Он работал бок о бок с нашими солдатами и помогал выполнять каждое порученное ему задание, каким бы сложным оно ни было. Вот почему я решил подвергнуть его последнему испытанию.
Люди смотрели на них с любопытством, но Бенедикто не обращал на это внимания.
— В течение трех месяцев он будет руководить бизнесом и докажет вам, что за ним будущее этой организации. Что именно он может поднять имя Гуэрро на большие высоты. И у него есть план, не так ли, сынок? — он повернулся к Рафаэль, пропуская его на сцену.
— Спасибо, — почтительно кивнул он, разыгрывая лучший номер в своей жизни. Ему нужно было убедить всех, что он — лучший выбор. Альтернативой было подвергнуть своего брата еще худшим пыткам, и он отдал бы все, чтобы избавить его от этого.
— Бенедикто прав в том, что у меня есть план действий на будущее, — начал он, обращаясь к отцу по имени в попытке установить дистанцию между ними и их отношениями. Ему нужно было, чтобы люди относились к нему серьезно, как к самому себе.
— Мы слушаем, — сказал Франко с другого конца стола.
Раф встал и, взяв свой рюкзак, достал папку, полную листов бумаги, которые раздал всем сидящим за столом.
— Я проанализировал наши результаты за последний год, приняв во внимание нашу общую прибыль, а также наши убытки, как финансовые, так и материальные, которые произошли из-за наших экскурсий, — сухо добавил он, и его отец бросил на него острый взгляд. Не стоило перечить прошлым планам его отца, поэтому он быстро перешел к главной теме. — Как вы можете видеть, наша прибыль увеличилась, но в данном случае затраты намного перевешивают выгоды. Итак, если вы посмотрите с другой стороны, вы увидите, что мы на самом деле в минусе из-за всех накопленных расходов.
Некоторые ругаются, выпучивают глаза и трясут головами.
Раф удержался от двусмысленного замечания, так как догадался, что ни его отец, ни Франко не пытались взглянуть на факты, собрать данные, прежде чем принимать какое-либо решение. Глядя на выражение лиц всех присутствующих, включая собственного отца, Раф понял, насколько плохи были дела.
Он покачал головой, сохраняя спокойствие, и продолжил свою речь.
— Мы не только оказались в минусе, но и пошли на ненужный риск, который мог бы поставить под угрозу всю организацию, — он рассказал о нескольких случаях, когда несколько их сотрудников были арестованы, и хотя они не доносили, такая возможность всегда существовала.
— Мы никогда не можем предсказать, предаст ли кто-нибудь организацию...
— Подождите минутку, — крикнул кто-то. — Вы хотите сказать, что мы кучка предателей? Все давали присягу, а вы...
— Я этого не говорю, — Раф смерил его взглядом. — Я никого ни в чем не обвиняю. В идеальном обществе все были бы, ну, идеальными, — его губы растянулись в улыбке. — Но мы живем не в идеальном обществе. Мы живем в совершенно несовершенном обществе. Это означает, что если мы не учитываем худшее, что может случиться, то мы просто обрекаем себя на неудачу.
Люди растерянно заморгали.
— Позвольте мне сформулировать это по-другому, — Раф прочистил горло.
Как могло случиться, что четырнадцатилетний подросток читал лекции взрослым мужикам о том, как устроен мир, и все равно был встречен с недоумением? Постепенно Рафаэль понял, почему их организация была в таком плачевном состоянии. Дело было не в том, что Бенедикто был плохим руководителем, хотя и великим его тоже нельзя было назвать. Просто все члены правления были идиотами.
— Я никого ни в чем не обвиняю. Я просто заявляю, что в нашей сфере деятельности мы должны быть бдительными. Вы не можете полностью контролировать человека, поэтому вы никогда не сможете узнать, когда кто-то решит настучать. Поэтому нам нужны какие-то механизмы безопасности.
Он просмотрел список пунктов, которые он отметил как важные, например, чтобы убедиться, что люди знают ровно столько, сколько от них требуется, и не больше.
— Люди в этой комнате — единственные, кто будет иметь доступ к полной картине. Все остальные будут знать ровно столько, сколько требует их задача.
То, что этого не было сделано раньше, озадачило Рафаэль. В организации царил такой хаос, что большинство людей делали то, что хотели, и открывали рот, когда хотели.
Он заметил это, когда общался с солдатами. Никто не стеснялся говорить лишнего, в том числе и о том, чего не должен был говорить. И это была еще одна проблема, с которой нужно было разобраться.
— Отлично. Ты высказал свою точку зрения, — в конце концов проворчал Бенедикто, после того как Раф перечислил все, что они делали неправильно и что в дальнейшем следовало изменить. — И каков был план? Если мы не сделаем этого, то как, черт возьми, мы сможем заработать хоть какие-то деньги, не говоря уже о том, чтобы расплатиться с русскими по долгам?
— Но в том-то и дело. Нам нужно сделать то, на что больше ни у кого нет монополии.
Все уставились на Рафаэля так, словно у него выросла вторая голова. Ради бога, «идиоты» — это еще мягко сказано.
— Мы собираемся отмывать деньги, — продолжил Раф, ожидая, что за столом начнется оживление.
— Отмывать деньги? — Франко моргнул.
— Как? — спросил кто-то еще.
Раф едва сдерживал ярость, когда понял, что ему нужно объяснить все этим людям.
— Посмотрите на следующую страницу, — вздохнул он, указывая на документы, которые он им дал. — Я построил схему организации в форме треугольника, от солдат до руководства. Мы собираемся использовать только тех, кто находится в самом низу, и будем набирать больше людей, которые совершенно не связаны с нашей организацией.
Он объяснил свои рассуждения тем, что чем дальше они будут отдаляться от людей, совершивших настоящее преступление, тем больше у них будет шансов избежать разоблачения.
— Хорошо, я понимаю, — перебил его кто-то. — Но я не понимаю, как мы собираемся отмывать деньги...
— Все просто, — улыбнулся Раф. — Мы собираемся нанимать в помощь только женатых работников, а вместо них будем использовать их жен.
Словно объясняя схему малышу, он шаг за шагом рассказал, как жены будут покупать дорогие вещи, расплачиваться фальшивыми наличными, а затем возвращать товары и получать в качестве возмещения настоящие деньги.
К концу объяснения все, наконец, поняли и согласились. Даже Бенедикто выглядел задумчивым, но довольным, заявив, что это именно то, чем они будут заниматься.
— И ты будешь за этим следить, сынок. Отличная работа, — Бенедикто похлопал его по спине, в его глазах светилась гордость.
Но он не испытывал радости от того, что Бенедикто и его люди с такой готовностью оценили его. Он мог казаться сильным и собранным, но внутри у него все кипело. То, что он ни разу не огрызнулся на Франко во время встречи, было чудом. Все это время он представлял, как выскакивает из дома и требует объяснить, что делал его сын, если ему было что-то известно, или, что еще хуже, если он попустительствовал этому.
Он сохранял приятную улыбку до тех пор, пока, наконец, не вернулся домой поздно вечером. Но Микеле в его комнате не было. В своей комнате его тоже не было.
В груди у него поднялась паника.
Он сразу же направился в комнату Антонио, готовый встретиться с ним лицом к лицу.
Там его тоже не было.
Этого было достаточно, чтобы свести Рафа с ума, и он обыскал весь дом, где Антонио мог спрятать Микеле. На его взгляд, было напрашивающимся выводом, что Антонио куда-то увез своего брата, делая с ним бог знает что.
Все было напрасно.
Кроме комнаты Франко и его жены, а также родительского крыла, он осмотрел все. Ни Антонио, ни Микеле нигде не было видно.