Николо был рядом с Микеле, помогая ему и подавая все необходимое для прижигания раны.
Следующими были его яйца, пока на лобке не осталось месива. Поднеся утюжок к огню, он подождал, пока металл достаточно нагреется, прежде чем приложить его к коже Антонио.
Боль была такой сильной, что его двоюродный брат потерял сознание при первом же прикосновении к горячему металлу.
Забрызганный кровью с головы до ног, Микеле отступил на шаг.
Его глаза были мрачны, а душа — еще хуже.
— Ками, иди, забери мальчика, — услышал он приказ Николо. Он не мог пошевелиться, его внимание привлекла кровь — кровь, которую он пролил.
Как он сюда попал?
Он ненавидел это. Он ненавидел обстоятельства, в которых оказался. Больше всего он ненавидел себя.
— Дорогой, пойдем, я приведу тебя в порядок, хорошо? — Даже успокаивающего голоса Ками было недостаточно, чтобы вывести его из ступора.
Мгновение спустя он обнаружил, что сидит на стуле, а Ками осторожно вытирает с него кровь.
— Что с ним будет?
— Нико собирается отвезти его в какую-нибудь больницу. Ему окажут своевременную медицинскую помощь, чтобы он выжил, но больше они ничего не смогут сделать.
Микеле кивнул.
Он действительно не хотел, чтобы он умер. Несмотря на всю свою ненависть к этому человеку, он не хотел, чтобы его кровь запятнала его руки — по крайней мере, не больше, чем это уже было в какой-то момент.
Микеле просто хотел... справедливости. Странно думать об этом как о справедливости, хотя это едва ли соответствовало его прежним идеалам. И все же это было единственное, что помогало ему двигаться дальше — тот факт, что он мог, по крайней мере, своими собственными руками добиться справедливости, если весь мир подвел его.
Возможно, ему не хотелось этого делать, возможно, он ненавидел себя еще больше за то, что заслуживал оскорблений, но не заслуживал справедливости, но это означало, что он должен был идти своим путем.
До этого момента никто не понимал его, ни его качеств, ни его мечтаний — никто и не пытался. По этой причине никто также не мог понять его горя.
Если они не смогли полюбить его в лучшие моменты его жизни, он сомневался, что они смогут полюбить его в худшие. И он считал, что путь к этой цели стал немного более скользким.
В такие моменты, как этот, когда вся его жизнь проносилась перед его глазами, он сомневался в своем существовании и своем предназначении на земле.
Почему? Почему он был таким нелюбимым? Однако вскоре вопрос изменился. Почему его было так трудно любить, но так легко ненавидеть?
Он всегда старался изо всех сил быть хорошим, думая, что его поступки снимут с него клеймо позора. Если бы он старался как следует, люди наверняка увидели бы, что в нем есть нечто большее, чем личность его матери, его хрупкое и нездоровое тело или женственные черты лица. Он пытался преодолеть свое состояние, доказать, что он не тот монстр, каким Козима называла его с детства.
И что он получил взамен?
Они называли его монстром, и монстром, которым он казался, он и стал.
Он уставился немигающим взглядом на свои руки. Под ногтями у него все еще была кровь, и несколько капель запеклось на внутренней стороне ладони.
Микеле был достаточно умен, чтобы понять, что он идет по пути, с которого нет возврата. В нем все еще была его сущность — тот он, которого он все это время стремился воспитать. Естественный, хороший он, который, как он знал, был самим собой. И все же это ускользало от него.
Мрачные мысли, подобно сильному шторму, собирались в его голове, распространяясь по всем углам и заполняя каждый укромный уголок, который он пытался обезопасить.
Это было похоже на инфекцию. И он был заражен.
— Все готово. Давай подождем Нико, и он отвезет тебя домой, хорошо? — Голос Ками заставил его вздрогнуть, и он понял, что кивает.
Несколько часов спустя он оказался дома. Как и говорила Ками, Николо высадил Антонио, который был почти без сознания, у входа в больницу, и ему была оказана неотложная помощь. Согласно последней информации, состояние его стабилизировалось.
Микеле не сомневался, что его дядя узнает, и, по умолчанию, его отец тоже. Будут ли они винить его за это? Он не знал, но если за это последует еще одна порка, то он просто примет это.
Он не жалел об этом.
Он не жалел о том, что позаботился о том, чтобы его двоюродный брат никогда не причинил вреда другому человеку.
И ради этого он готов был вынести любые побои и любую боль. В конце концов, это того стоило.
По счастливой случайности, ничего не произошло. Весь вечер в доме было тихо, и даже когда на следующий день Микеле ушел в школу, он не заметил ничего необычного.
Радуясь любой отсрочке, которую он мог получить, он решил, что пришло время приложить немного усилий и в учебе.
В тот момент, когда брат перестал быть его другом и доверенным лицом, Микеле понял, что ему нужно поработать над своими планами. Как он и решил в самом начале, как только ему исполнится восемнадцать, он покинет дом и всех остальных. Он не хотел продолжать работать там, где ему не рады. Но для того, чтобы это произошло и у него было будущее, ему сначала нужно было заложить прочный фундамент. Это означало, что он серьезно относился к своим занятиям.
Раньше он всегда был в своем собственном мире, предпочитая мечтать, а не слушать уроки, тем более что у него было преимущество в памяти и в том, что он мог запоминать уроки без проблем. Но он уже делал это раньше, и его только что обвинили в списывании. Поэтому он понимал, что ему нужно полностью изменить свое отношение к учебе, чтобы его воспринимали всерьез. И хотя он всегда ненавидел своего отца за то, что тот заставлял его изучать цифры и точные науки, он был достаточно умен, чтобы понимать, что в будущем это поможет ему больше, чем искусство.
Конечно, он не собирался отказываться от своего искусства. Но сначала ему нужно было убедиться, что он сможет содержать себя, прежде чем посвятить себя ему.
На его губах появилась довольная улыбка. У него был четкий план, и до тех пор, пока он не отступит от него, он был уверен, что сможет добиться успеха. Затем он уйдет, уедет далеко-далеко, где его никто не узнает, и заново соберет себя.
Тогда он больше не будет монстром. И, возможно, он смог бы остановить себя от того, чтобы стать им.
Он спокойно посещал занятия, умудряясь избегать некоторых из своих обидчиков. С возрастом и переходом из средней школы в старшую травля не прекратилась. Напротив, она становилась все хуже и наглее. Старшие мальчики без зазрения совести совершали ужасные поступки ради забавы. Микеле никак не мог смириться с этим и не хотел пробовать. Его целью было незаметно окончить старшую школу, стать лучшим учеником и построить свое будущее.
Когда прозвенел звонок, возвещающий об окончании учебного дня, Микеле собрал свои вещи, собираясь пойти домой и переодеться перед встречей с Николо в спортзале, — все, что угодно, лишь бы не оставаться дома, где он мог столкнуться со своим братом. Хотя Микеле не испытывал к нему ненависти, он не мог избавиться от боли, которая возникала в его сердце каждый раз, когда они встречались, безразличие Рафа и его новое отношение глубоко ранили его.
Накинув на плечи рюкзак, он поспешил по коридору, вышел из школы и затерялся в толпе других учеников, которым так же, как и ему, не терпелось покинуть помещение.
Однако, чего он не ожидал, так это удара по голове, который заставил его пошатнуться, покачнуться вперед и упасть, а его глаза закатились на затылок.
Он слишком рано решил, что ему повезло. Это было последнее, о чем он подумал, когда рухнул на землю. Когда он пришел в себя, он не знал, сколько прошло времени. Он едва осознавал, что его окружает. Прищурившись, он увидел тени на старой кирпичной стене, в тупике позади школы, где находились все ветхие здания. Кроме того, это была игровая площадка для хулиганов — плохих учеников его средней школы.
Прошло всего пару дней с момента его последнего избиения, когда какие-то парни издевались над ним из-за его одежды и его предполагаемой сексуальной ориентации. Он предположил, что не смог бы спокойно учиться в старшей школе, будучи изгоем. На этот раз он даже не знал, кто из парней похитил его.