Он также полагал, что это поможет ему в будущем, когда он — вольно или невольно — возьмет в свои руки бразды правления предприятиями Гуэрро.
Он взял телефон, чтобы позвонить Андреасу, собираясь послать его за сигаретами. Он не ответил.
Нахмурившись, Микеле встал из-за стола и вышел. Андреас, скорее всего, был недалеко. Он проработал у Микеле всего неделю, но у него не было никаких претензий к этому человеку. Было видно, что он делает все возможное, чтобы угодить Микеле, и ценит свое положение. Из-за этого Микеле немного беспокоило его отсутствие.
Он пересек коридор и вошел в главный спортзал, остановившись перед двойными дверьми, ведущими к боксерскому рингу. Громкие голоса велели ему быть настороже, особенно когда он услышал расовые оскорбления и кучу других намеков сексуального характера.
Он толкнул дверь.
Перед Андреасом стояли двое мужчин лет тридцати с лишним, их позы были самоуверенными, как и ухмылки на лицах.
Стараясь не привлекать к себе внимания, Микеле держался сзади и просто слушал.
Один из мужчин толкал Андреаса, спрашивая, получил ли он свое положение, предлагая сексуальные услуги.
— Да ладно, ты можешь рассказать нам, — засмеялся он.
— Н-нет, — отрицал Андреас, уставившись в землю и несколько раз покачав головой.
Микеле прищурился. На его коже, вокруг шеи, были свежие синяки. Он не мог хорошо видеть со своего места, но готов был поспорить, что это отпечатки ладоней…
— Ты нас не обманешь. Никто не нанял бы на эту должность такого тупицу, как ты, — насмехались они.
Микеле полагал, что простые пехотинцы считали работу непосредственно под его началом высокой должностью. Но это не оправдывало того, как они обращались с Андреасом.
И если он был подчиненным Микеле, то его обязанностью было обеспечить его безопасность.
Он небрежно зашел внутрь, потянулся за своим ботинком и вытащил перочинный нож. Вертя его в пальцах, он со скучающим выражением на лице остановился прямо перед троицей.
— Я слышал, у вас есть вопросы ко мне? Если это так, вы можете спросить напрямую, — обратился он к пожилым мужчинам.
Они моргнули. Затем рассмеялись.
Микеле не разделял их веселья.
— Простите, сэр, — тут же добавил Андреас, подходя к нему.
— Если ты сожалеешь, то мне нужно, чтобы ты рассказал мне, что именно произошло и что они с тобой сделали.
Глаза Андреаса расширились. Он медленно кивнул и, наклонившись, прошептал, что произошло. Эти двое мужчин загнали его в угол, когда он шел в офис, чтобы спросить, не хочет ли он кофе. Андреас пытался уговорить их оставить его в покое, но он слышал, что эти люди плохо относятся к чужакам, поэтому он согласился с ними, опасаясь, что они сделают еще хуже или наговорят на него лишнего.
Микеле слушал с ничего не выражающим лицом.
Это правда, что даже среди людей Николо существовал своего рода внутренний круг. В зависимости от их положения и близости к нему, некоторые из них были более важными, чем другие. Учитывая, что Андреас был единственным человеком Микеле, это ставило его в несколько более высокое положение, чем этих людей. Очевидно, они восприняли это не слишком хорошо, особенно учитывая возраст, этническую принадлежность и физическую форму Андреаса.
Вероятно, самым важным было отметить, что он не был итальянцем, как и эти двое мужчин и девяносто девять процентов людей из его ближайшего окружения. Было почти неслыханно, чтобы кто-то еще так близко подходил к ядру организации, что Николо и сделал, позволив Андреасу работать под началом Микеле.
Чем больше Андреас говорил, тем больше Микеле понимал, что проблема кроется в политике «Коза Ностры» и в том факте, что они не очень хорошо относятся к неитальянцам. К счастью для него, он не заботился о традициях и условностях.
— Повторите это еще раз, — кивнул он мужчинам, которые все еще смотрели на него с высокомерными ухмылками.
—Что? Что мы удивляемся, как он получил эту работу? Ничего страшного...
Он не успел договорить, так как в воздухе раздался крик.
Нож Микеле прочно застрял у него в глазу. Хотя он все еще был худощавым, поскольку бокс был всего лишь развлечением, а не чем-то, в чем он был хорош, у него было одно преимущество — меткость.
— Что это было? Почему бы тебе не начать с самого начала? — Микеле прищурился, глядя на своего спутника. — Скажи это мне в лицо. Как ты думаешь, почему я его нанял?
Он услышал достаточно, чтобы понять, на что они намекают. В конце концов, разве он не слышал то же самое всю свою жизнь? Он подумал, не висит ли у него над головой неоновая вывеска, на которой просто написано «гей», независимо от того, придерживается он этого мнения или нет. Люди видели его красивое лицо, стройную фигуру и его пристрастия к одежде и украшениям и сразу же предполагали, что он гей.
В прошлом это бы его расстроило. Сейчас? У него было достаточно времени, чтобы изгнать этих демонов. Он был тем, кем был, и у него не было с этим проблем. Его не волновало, что его воспринимали как того или иного человека.
— Я... — Он запнулся на полуслове, когда заметил серьезное выражение лица Микеле. Хотя его друг выл от боли, он держался спокойно.
— Теперь не такой храбрый? — Микеле приподнял бровь.
Они могли наброситься на него — они были почти вдвое крупнее его. Но даже они понимали, что такое субординация. Они могли наброситься на Андреаса. На Микеле, однако, они не могли.
— Что здесь происходит? — Раздался другой голос сзади.
Микеле не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что в зал вошел Николо, и он, без сомнения, заметил кровь, льющуюся из глаза мужчины, и пронзительные крики боли.
— Сынок, ты хочешь мне что-то сказать? — Николо прищурился, увидев то, что, очевидно, было ножом Микеле, торчащим из глазницы мужчины.
Микеле пожал плечами, просто наклонился вперед и вытащил нож, к сожалению, прихватив с собой и глаз. Мужчина рухнул на колени, его крики уже становились слишком громкими.
Для человека, который всегда сторонился насилия, Микеле проявлял удивительное безразличие к нему. И это не ускользнуло от Николо, который был заинтригован открывшейся перед ним сценой.
Микеле вкратце рассказал ему, во что он вляпался, и Николо задумчиво кивнул.
— Лоренцо, ты же знаешь, что в мое отсутствие Микеле полностью распоряжается этим местом, — сказал он ровным голосом. — То, что вы ставите под сомнение его решение, сродни сомнению в моем.
— Нет, синьор, — поспешил извиниться Лоренцо, стиснув зубы от боли из-за потери глаза.
— Подожди, — внезапно сказал Микеле, приказывая Лоренцо протянуть руку. Когда Лоренцо это сделал, Микеле перевел взгляд на него. — Иди к доку, может быть, ты еще сможешь это спасти.
Микеле сомневался, что это возможно, но он хотел показать Николо, что тот не был рабом низменных побуждений. Может, он и прибегал к насилию, но это было обдуманное насилие. В конце концов, он был одержим идеей контроля, и с каждым днем это становилось все сильнее.
Николо произнес перед ними короткую речь об уважении, после чего велел Микеле следовать за ним в его кабинет. Андреас остался, но посмотрел на Микеле так, словно тот был его спасителем.
Николо первым вошел в кабинет. Микеле зашел ему за спину, взял салфетку и вытер нож, когда он закрыл дверь одной ногой.
Он собирался пошутить, когда Николо внезапно повернулся, и его ладонь с неожиданной силой ударила Микеле по щеке.
Нож выпал у него из рук.
Его глаза расширились, он все моргал и моргал, не в силах поверить, что его друг может…
— Никогда не наказывай моих людей сам. Сначала обратись ко мне, понял?
Сурово произнес Николо.
Микеле сразу понял, в чем он ошибся, и согласно кивнул, признавая свою вину.
Он был так разгневан из-за Андреаса, что забыл об этой маленькой детали.
— Я приношу свои извинения, — просто заявил он.
Николо кивнул, обошел свой стол и сел, приглашая Микеле сделать то же самое.