— Ладно, с этим покончено, мне нужно было кое-что с тобой обсудить.
Микеле приподняла бровь.
— Я знаю, что у тебя уже был разговор с Ками, но я хотел, чтобы ты услышал это и от меня.
— Если это насчет наркотиков, то я знаю, — кивнул он. — Я обещал Ками, что это не станет привычкой.
— Ты хороший парень, Микеле, но ты не живешь, — со вздохом добавил Нико. — Я вижу, как ты стараешься избегать людей, как мало общаешься с ними. Я не критикую твою работу, поскольку ты знаешь, что она безупречна. Но ты не живешь, сынок, и это меня беспокоит.
Микеле кивнул.
— Что именно ты подразумеваешь под словом «жить»?
— Чем ты занимаешься в свободное время?
Он пожал плечами.
— Я учусь и иногда рисую.
— В твоей комнате.
— В моей комнате, — согласился он.
— Я рад, что ты выбрал Андреаса, потому что он кажется хорошим парнем. Но, сынок, у тебя нет друзей.
— У меня есть ты и Ками, — запротестовала Микеле. — Мне больше никто не нужен.
— Ты подросток, Микеле. Тебе действительно нужны друзья. И ты должен жить как нормальный подросток. Видит бог, когда я был в твоем возрасте, я много чего натворил, — усмехнулся он. — Ошибки. Не зря это называется молодостью. Это единственное время в твоей жизни, когда тебе все сходит с рук.
— Но я ничего не хочу. И ты знаешь, что люди моего возраста разные, — тихо ответил он. — У них разные интересы, и, кроме того,… Не похоже, что есть очередь людей, желающих подружиться со мной.
Микеле воздержался от добавления, что, хотя травля прекратилась, его репутация изгоя сохранилась. Они по-прежнему смеялись над ним, только уже не в лицо.
— А как насчет девушек? Ты уже в том возрасте, когда можно встречаться, экспериментировать, веселиться, — продолжил Николо, и, казалось, он был почти возмущен от имени Микеле, потому что он не жил так, как все остальные.
У него так и вертелось на языке сказать, что он не такой, как все. Что и до того, как с ним случилось то, что случилось, он тоже был другим. Он никогда не интересовался такими девушками. Но он не хотел разочаровывать Николо еще больше, тем более что тот, казалось, беспокоился о благополучии Микеле. И после его дерзости ранее…
Все, чего хотел Микеле, — это порадовать своего друга, показать ему, что у него нет причин сожалеть о том, что он взял его на работу, когда в этом не было необходимости. Но больше всего на свете он был благодарен Николо и Ками за все, что они для него сделали, — больше, чем он мог выразить словами.
— Ты знаешь, в чем моя проблема, — тихо сказал он.
Николо знал, что у Микеле были проблемы с прикосновениями, что соприкосновение кожи с кожей чаще всего вызывало у него отвращение, о чем свидетельствовал тот факт, что он никогда не выходил из своей комнаты без перчаток.
— Я знаю, сынок, — вздохнул Николо. — Но однажды тебе нужно это пережить. Ты не можешь вот так замыкаться в себе. Ты когда-нибудь целовался с девушкой?
Микеле медленно покачал головой.
Глава 31
Возраст — семнадцать лет
— Черт возьми, — выругался Нико себе под нос. — Если ты даже не целовался с девушкой, сомневаюсь, что ты делал что-то еще.
И снова Микеле больше всего на свете хотелось сказать Николо, что он этого не хочет. Что с ним что-то не так, потому что он абсолютно не интересуется девушками, поцелуями или чем-то еще. У него никогда не было такого. Но он промолчал.
— Послушай, сынок, — начал Николо, немного раздраженно. — Если ты хочешь оставить прошлое позади, то тебе нужно сделать шаг вперед. Ты никогда не сможешь двигаться дальше, если не сделаешь решительный шаг.
— Что… Что ты имеешь в виду? Микеле моргнул.
Боже, как же ему хотелось быть нормальным... Но он знал, что это не для него — учитывая не только то, как его прошлое сформировало все в нем, но и то, каким он казался от природы.
Если раньше у него не было никакого интереса к свиданиям, то после того, что с ним случилось, это показалось ему просто отвратительным. Думать о чужой коже поверх своей, о том, как чей-то пот смешивается с его потом…
Он едва мог сохранять невозмутимое выражение лица, когда этот образ возник в его сознании.
— Почему бы тебе не попробовать?
— Попробовать... Что?
— Да ладно, не заставляй меня это говорить, — покачал головой Николо с легкой улыбкой на губах. — Решись, трахни девчонку, а то и двух... — он замолчал, заметив покрасневшие щеки Микеле.
— Когда я был моложе тебя, мой отец отвел меня в публичный дом, чтобы сделать из меня мужчину, — усмехнулся он. — Я был напуган до смерти, должен тебе признаться. Но женщина, которая заботилась обо мне, была доброй и терпеливой. Как только ты освоишься с этим в первый раз, ты обретешь больше уверенности, — объяснил он.
Микеле слушал, напрягшись, поскольку интуитивно понимал, что Николо собирается сказать дальше.
— Я отведу тебя в одно шикарное место в Джерси.
— Но...
— Ну же, сынок, тебе давно пора стать мужчиной, ты так не думаешь?
Тон Николо был дружелюбным, почти озабоченным. Но Микеле не упустил из виду резкость, прозвучавшую в его словах.
Он так же знал, почему. Точно так же, как Лоренцо и другой мужчина говорили о нем и его сексуальной ориентации, то же самое говорили и многие другие люди в организации. Этот вопрос не давал ему покоя всю его жизнь, дома он вызывал разочарование у отца, а в школе становился объектом шуток за шутками.
С тех пор как Николо взял его под свое крыло, пытаясь сделать что-то из Микеле под своим руководством, он знал, что слухи никогда по-настоящему не утихнут, если Микеле не предпримет что-нибудь, чтобы положить им конец. И чем больше они упорствовали, тем больше подрывали его способности перед мужчинами Николо, и, судя по всему, это плохо отражалось и на самом Николо.
Хотя Микеле не находил в этом ничего плохого, гомосексуальность вызывала неодобрение у «настоящих мужчин». Это не только шло вразрез со всем мужественным, за что они выступали, но они всегда находили причины осудить это, используя свою религию как оружие.
Для мужчины в их мире открыто заявить о том, что он гей, было бы равносильно самоубийству. Чтобы вокруг него ходили слухи такого рода? Это так же плохо.
Как заметил Микеле, Николо становился все более нетерпимым к нему и его нынешнему затворническому образу жизни. И чем больше он размышлял над этим, тем больше понимал, что Николо настаивал на том, чтобы Микеле посещал его вечеринки и рейвы, в надежде, что он позволит себе расслабиться и вести себя так, как все остальные.
Но этого не произошло.
— Ты же знаешь, у меня проблемы с прикосновениями... — смущенно пробормотал он. Николо был хорошо осведомлен о проблеме Микеле и поэтому выдвинул другую идею. Ту, которая дала Микеле понять, что его друг серьезно задумался об этом, и еще больше заставила его почувствовать вину за свои недостатки и неспособность быть таким, как все.
— Я могу создать для тебя идеальные условия. Никто тебя не тронет. Никто и не попытается, — заверил его Нико.
— Нико, я ценю это, но... — Микеле натянуто улыбнулся, немного растерявшись, не зная, как отклонить предложение своего друга.
— Сначала попробуй, а потом поговорим, — резко прервал его Николо.
Микеле внимательно посмотрел на него, прежде чем медленно кивнуть.
— Отлично. Я постараюсь, — он неохотно принял предложение, чувствуя вину за необычную манеру поведения Николо. Он не хотел, чтобы Николо разочаровался в нем или испытывал неудобства из-за слухов, ходивших о его протеже. Микеле был слишком многим обязан ему за то, что Николо для него сделал, и он полагал, что может попытаться…
Если Микеле думал, что Николо забудет о его идее, то он жестоко ошибался.
Не прошло и нескольких дней, как он отправил Микеле инструкции, в том числе о том, как добраться до места и что делать, когда он будет там.
Встреча была назначена только в конце недели. И все же Микеле все равно боялся этого.
Андреас заметил перемену в его настроении и набрался смелости спросить, что происходило за день до того, как он должен был явиться в элитное заведение, куда его назначил Николо.