— Хорошо, давайте сосредоточимся на том, что у нас есть.
Она пошла за врачом, пока Микеле осматривал мальчика. Судя по росту, ему было около пяти или шести лет, но он также выглядел истощенным, так что вполне мог быть старше.
Быстро закончив работу, он схватил мокрое полотенце из ванной и попытался стянуть с себя белую рубашку. Там была кровь — старая и свежая. На коже образовалась корка, одна рана уже воспалилась. Кроме того, повсюду были синяки на разных стадиях заживления, что говорит о продолжающемся насилии.
Мальчик вздрогнул при первом прикосновении, но, похоже, понял, что Микеле не собирался причинять ему вреда.
— Ты можешь сказать мне, как тебя зовут? — Мягко спросил Микеле.
Мальчик продолжал смотреть на него, не сводя глаз с Микеле. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы произнести свое имя по буквам, и даже тогда оно получилось немного заплетающимся, как будто он долгое время не произносил ни слова.
Соломон.
Его звали Соломон.
Он был симпатичным парнем с темной кожей и карими глазами. Микеле подумала, что у него смешанные корни.
— Пришел доктор, — объявила Ками, приводя пожилого джентльмена.
— Давайте взглянем на...
— Соломон, — подсказала Микеле.
Соломон перевел взгляд с Микеле на вновь прибывших, на его лице отразился страх, когда он отстранился, вздрогнув, когда доктор попытался дотянуться до него.
— Этот человек — врач. Он хочет убедиться, что с тобой все в порядке. Ничего, если он прикоснется к тебе? — Спросил Микеле, желая получить разрешение ребенка.
Видя его реакцию на прикосновения, у него возникли некоторые подозрения относительно того, что произошло, но он молил Бога, чтобы это было не то, что он себе представлял.
По крайней мере, Микеле было четырнадцать, когда началось жестокое обращение с ним. Подумать только, кто-то моложе… Его внутренности взбунтовались от такой мысли.
Соломон указал на Микеле, затем на себя.
— Я думаю, он хочет, чтобы ты остался, Микеле, — сказала Ками.
— Ты позволишь ему осмотреть тебя, если я останусь? — Спросил он на всякий случай.
Соломон медленно кивнул.
Затем врач продолжил, по ходу дела отмечая различные повреждения. Только когда он опустился ниже, к гениталиям и ягодицам мальчика, он повернулся к Микеле с вопросом в глазах.
Мальчик выглядел таким испуганным, что на его ресницах выступили слезы.
— Оставь это, — внезапно приказала Микеле, подходя ближе и опускаясь на колени перед Соломоном.
— Соломон, — начал он с доброй улыбкой на лице. — Мы больше не будем тебя трогать. Но не мог бы ты сказать нам, трогал ли кто-нибудь еще тебя здесь? — Он указал на свою промежность.
Мальчик кивнул.
Микеле расспрашивала его дальше, и хотя мальчик не мог выразить словами свои мысли, его утвердительные кивки дали им всю необходимую информацию.
Он был изнасилован. И, судя по тому, какой ущерб он понес, это было жестоко.
Не желая расстраивать его еще больше, Микеле дал ему немного еды и питья и уложил спать.
— Мне нужно, чтобы кто-нибудь присмотрел за ним. Если это были его родители... Нам нужно выяснить все, что мы можем, — сказал Микеле Ками, закрывая дверь своей комнаты.
— Я сделаю все, что смогу, — задумчиво кивнула она. — Я не могу поверить, что кто-то... — она подавила рыдание. — Боже мой, я думала, что, живя в этой жизни, я видела все это. Но он? — она покачала головой, и чувства Микеле перекликались с ее собственными. Он был так зол, что больше всего на свете хотел взять автомат и сровнять с землей каждого, кто хоть пальцем тронул этого парня.
Но он не мог.
По крайней мере, пока.
На следующее утро Николо присутствовал в спортзале. Он не стал рассказывать о своей встрече с черепом или Микеле. Он просто продолжил в том же духе.
У Микеле тоже не было времени беспокоиться об этом, хотя где-то в глубине души он понимал, что причина неуравновешенности его отца была посеяна. Тем не менее, у них были более важные проблемы, которые их волновали.
К сожалению, их ждали только плохие новости.
Соломон, как оказалось, отсутствовал в системе. Не было никаких сведений о его существовании — нигде. Таким образом, единственным разумным выводом было то, что его продали каким-то больным ублюдкам, чтобы они над ним издевались.
Несмотря на то, что у него не было семьи, он постепенно освоился в тренажерном зале с Микеле и Ками, которые были готовы заботиться о нем.
Но другая плохая новость была ужасающей. Соломон подвергся не только жестокому обращению. Он также был инфицирован ВИЧ, и у него была тяжелая печеночная недостаточность.
Ему нужна была срочная трансплантация, иначе он бы не выжил.
Проблемы продолжали накапливаться: от отсутствия у него документов до его серопозитивного статуса и того факта, что за столь короткое время они никогда не смогут оформить ему документы, страховку или найти подходящую пару для трансплантации.
Все это превратилось в гонку на время.
День ото дня Микеле все больше и больше сближался с Соломоном, хотя он по-прежнему молчал. Ками тоже серьезно относилась к своей роли и заботилась обо всех его потребностях, стараясь, чтобы по крайней мере последние недели его жизни прошли позитивно.
Однако чем больше проходило времени, тем больше все привязывались к Соломону, вместо того чтобы привыкнуть к его неминуемой смерти. Ками плакала каждую ночь. Даже у Микеле выступили слезы на глазах после того, как он провел некоторое время с Соломоном, зная, что его конец близок.
Но все изменилось, когда Николо сделал предложение.
— Помнишь, сынок, о том бизнесе, о котором я говорил? — Спросил он однажды, после того как Микеле возмутилась несправедливостью всего этого — тем фактом, что такой молодой и невинный человек, как Соломон, будет расплачиваться за ошибки каких-то сексуальных извращенцев.
— И что с того?
— Я думаю, что смогу достать Соломону печень. Но тебе придется мне помочь, — начал Николо, в общих чертах обрисовывая Микеле свои планы относительно центра трансплантации.
Все это было бы неофициально, но это пошло бы на пользу людям — тем людям, у которых система дала сбой.
Николо провел достаточно времени, наблюдая за Микеле, чтобы точно знать, как сформулировать проблему, чтобы молодой человек согласился. Появление Соломона в их жизни было довольно случайным для его планов и лучшим способом вовлечь Микеле в свои проекты — как он и хотел с самого начала.
В его устах это звучало как приют для обездоленных — для тех, кто не мог воспользоваться преимуществами системы. В его устах это звучало идеально для Соломона. И это было все, что ему было нужно, чтобы привлечь Микеле к работе.
Не прошло и месяца, как у Соломона появилась новая печень. Через несколько месяцев было подтверждено его выздоровление. Ему прописали лекарства, чтобы держать ВИЧ под контролем, и пообещали нормальную жизнь.
Микеле был в таком восторге, что быстро согласился помочь Николо во всем, что ему было нужно в новом центре трансплантации. Николо, отметив привязанность своего сына к мальчику, пошел еще дальше и оформил документы на Соломона и усыновление на имя Ками.
И когда он наблюдал за Микеле с мальчиком, то понял, что его сын именно там, где он хотел — у него на ладони.
Глава 34
Возраст — двадцать лет
— Мистер Гуэрро, я звоню по поводу сегодняшнего приема у Соломона, — раздался строгий голос в телефоне Микеле. Это был личный ассистент терапевта, и это не предвещало ничего хорошего.
— Да, одну минутку, — сказал он, прикрыв микрофон рукой, давая понять Андреасу, что ему нужно выйти.
Он выронил сигарету изо рта, затушил ее в пепельнице и вышел из комнаты.
— Да, пожалуйста, говорите, — наконец сказал он, когда нашел тихое местечко.
Это был бурный день в спортзале, так как один из их лучших бойцов только что выиграл очень важный бой в Кали. Они все собрались вместе, чтобы отпраздновать это событие. Микеле знал, что это займет весь день и, скорее всего, закончится тем, что они все соберутся в каком-нибудь клубе, напьются в стельку, прежде чем отправиться в один из борделей, которые Николо арендовал специально для этого мероприятия.