— И как все раскрылось, доктор?
— Я пришел домой пораньше и застал их целующимися. Милли клялась, что это произошло впервые и Джон поцеловал против ее воли, но для меня поцелуй выглядел взаимным. Он тогда как раз подарил ей жемчужное ожерелье, я его сорвал, и жемчужины рассыпались по полу. Милли опустилась на четвереньки и с плачем стала их собирать. Она сказала, что жемчуг настоящий, а брошь на самом деле с бриллиантами. Я помню, как взял ее лицо в свои руки — я бы мог сплющить ее череп, если бы захотел. — Джим сделал глубокий вдох. — Но я не мог. Только не Милли! Я знал, что теряю ее.
— И вы потеряли ее, доктор?
— Нет. Она положила жемчужины и брошь в пакетик и сама отнесла ему.
— Он разве в это время не присутствовал?
— Нет. Он выскочил за дверь, когда Милли стала собирать жемчужины.
— Итак, она вернула ему подарки. Что между ними произошло?
— Не знаю. Она мне не рассказывала, а я не спрашивал.
— Как это повлияло на ваш брак? — не унимался Базз.
У Хантера даже верхняя губа приподнялась от злости.
— Это вас не касается. Я только хочу сказать, что мы с Милли — не разлей вода, никто и ничто не может нас разлучить.
— Значит, новую встречу с Джоном Холлом нельзя назвать совсем приятной.
— Я не видел его с июля шестидесятого года. Прошло восемь лет. Естественно, я не считал его появление какой — то угрозой для моего брака, сержант. Я даже планировал в недалеком будущем вернуть ему долг за операцию, и его смерть ничего не изменила, это долг чести. Я выплачу его наследникам, — сказал Джим Хантер.
— И настроение вашей жены не вызывало у вас никаких опасений?
— Точно, нет.
— Тогда давайте вернемся к яду, доктор. Вы его взяли?
— Разумеется, нет.
— Но у вас было искушение?
— Почему? Джон Холл не представлял для меня угрозы.
— Его эмоциональная связь с вашей женой — хороший мотив.
— После Калифорнии прошло восемь лет. Все в прошлом, сержант.
— Кроме Джона Холла, какие — нибудь другие мужчины ухаживали за вашей супругой, доктор?
— Я не замечал, и она ничего подобного мне не рассказывала.
Базз посмотрел на часы. Больше трех. Он жаждал продолжить допрос, но доктор отказался от присутствия адвоката, а Базз понимал, что подошел слишком близко к тому, что адвокат может впоследствии назвать преднамеренным причинением вреда. Неподходящее время для обеда, но придется его организовать.
— Перерыв на обед, — предложил он оживленно. — Я пошлю в «Мальволио» за едой — корейка, рисовый пудинг и хороший кофе, пойдет?
— Отлично. Могу я размять ноги?
— Конечно, но только на территории управления.
Кармайн вернулся и выглядел довольным; после доклада Базза его настроение немного ухудшилось.
— Я просто не могу поверить этому парню, — говорил Базз, когда они перекусывали в «Мальволио». — Даже когда он сболтнул про Милли, я удивился. Полицейский во мне кричал, что он играет с нами, что все сказанное им — как он говорил, как выглядел во время признания — все просчитано. Хотя в его словах есть определенный смыл.
— Тогда, если он просчитал заранее, зачем было добавлять измену Милли в это уравнение? — спросил Кармайн. — У него появляется мотив, о котором мы прежде не знали. Зачем же?
— Возможно, когда он понял, что мы собираемся задержать его на допросе всерьез и надолго, то подумал о Милли, которую ожидает подобная участь. Он не глуп и прекрасно знает, что они — главные подозреваемые. Джим Хантер не сорвется, а вот Милли может. И он подготовил почву, — предположил Базз.
— Очень, очень здорово! — сказал Кармайн, широко улыбаясь. — Именно это он и сделал. Подготовил почву, чтобы Милли потом развеяла все подозрения.
— Мне вызвать Милли?
— Обязательно, и чем скорее, тем лучше. Предложи ей тоже перекусить. Я отправляюсь наверх к комиссару.
— У меня предчувствие, что это еще не все. — Кармайн пояснял Сильвестри происходящее.
— И у меня тоже. Например, безгрешен ли сам доктор Джим Хантер? А ведь он — настоящий идол для научного городка, — заметил Сильвестри.
— Если его книга хотя бы вполовину так хороша, как говорит Эм — Эм, то она сделает его идолом любого научного городка Америки. Не говоря уж о домах и институтах. После смерти Тинкермана и ослабления власти Парсонсов ничто не сможет помешать «Богу спирали» войти в список бестселлеров и оставаться в нем многие месяцы.
— Кармайн, он писал ее целенаправленно на продажу?