– Я знаю, он был моим отцом, но я не могу заставить себя грустить о нём. Тугга Брастер никогда не был любящим родителем, не был он и хорошим Лог-а-Логом. Но это вам известно. Наше племя заслуживает лучшего предводителя, чем он.
Гарул табанил веслом, когда они свернули в боковую протоку.
– Да, Даббл, и Гуосим считает, что ты будешь хорошим Лог-а-Логом, они все тебя любят.
Пригнувшись, чтобы избежать свисающих ветвей ивы, Даббл встретил взгляд старшей землеройки.
– Нет, старина, с меня хватит жизни в Гуосиме. Когда всё это закончится, я собираюсь поселиться в Рэдволле. Я не очень-то много знаю об аббатстве, но я уверен, что найду там мир и счастье. И, возможно, когда-нибудь я смогу забыть позор Тугги Брастера.
Гарул был озадачен решением Даббла.
– Но как насчёт нашего племени, что станет с нами?
Юная землеройка отпустила весло, чтобы тепло пожать лапу старшего зверя.
– Гуосим не пропадёт с тобою во главе. Ты всегда был добрым и мудрым старым гребцом, Гарул. Ты будешь гораздо лучшим Лог-а-Логом, чем я когда-либо мог бы стать!
Новость быстро облетела все лодки. Весь Гуосим вскинул вёсла в салюте, выкрикивая.
– Гарул! Гарул! Логалогалогалоооог!
Маленькая флотилия достигла порогов, логоходы летели вперёд. Землеройки умело вели их, избегая камней, отмелей и мелководий, и пели.
– Ох, смотреть на это жуткое течение не могу. И, скажу я вам, я не понимаю, с какой радости они поют.
Биски, которому это рассказал Даббл, уже знал.
– Пение помогает им грести в такт и удерживает лодку ровно.
Боузи ослабил хватку; слегка привстав, он спешно попытался улыбнуться.
– О, очень умно, в этом-то вся соль, парни, пойте, пойте, мне это очень нравится.
Однако, повар Скарпул и его кротовья артель не интересовались этим быстрым путешествием. Повалившись на дно лодок, они все вслух говорили о своих страхах.
– Ох ты, ужасти и зачем я только…значит…покинул аббатство!
– Хуррр, мы все потонем под…это самое…водой!
– Ой-ёй-ёй, не видать мне…того…больше земли!
Теперь деревья на берегах проносились мимо, потому что долблёнки набрали скорость. Гуосим прекратил грести, чтобы избежать каменистых берегов. Сэмолюс беспокойно закусил губу.
– Гм, мистер Нокко, Вы уверены, что это правильный путь к лесистому холму?
Главарь Гонфелинов нахмурился.
– Конечно, я увевен, я знаю эту часть веса, как свои пять павьцев. Ты что же, думаешь, что я показываю непвавивьный путь, когда моя собственная вюбимая дочувка в беде, ты ставая гвупая ветучая мышь?
Долблёнку резко тряхануло на каменистом перекате, и Нокко упал на дно лодки. Сэмолюс помог ему подняться.
– Простите мне моё глупое замечание, сэр, я уверен, что мы идём правильным курсом.
Нокко пожал плечами.
– Ох, не обижайся на меня, ставина, мне не сведоваво гововить с тобой таким тоном.
Вмешался Гоббо.
– Да, мой папаня пвосто вовнуется из-за Спинго, так что не обижайтесь на него.
Нокко схватил своего болтливого сына за нос, резко крутанув его.
– Кто пвосив тебя вствевать, бавабов? Ещё одно свово от тебя, и я воткну твой хвост тебе в вот и вытяну из уха, сынок. Так что пвикуси язык, ховошо?
Гоббо горестно потёр мордочку. Он собирался сказать последнее слово в споре со своим папашей, когда Боузи прокричал с носа лодки.
– Я думаю, что вон там тот самый холм, который мы ищем!
По мере того, как пороги сменялись спокойными водами, можно было достаточно отчётливо видеть поросший лесом широкий холм. Он возвышался по левому борту логоходов. Даббл искоса поглядел на него.
– Выглядит не слишком знакомо для меня.
Нокко разъяснил.
– Всё потому, что мы подошви к ховму с двугой стовоны. Я думаю, что безопаснее пвичавивать здесь. С той стовоны охваняют вовоны. Я сам видел их, сидящих не девевьях. Гвязные певнатые мевзавцы, так я их зову!